24-пушечный фрегат "Надежда"

Еще находились в строю суда "стофутовой" шестерки, а начало "стопятнадцатифутовой" серии русских учебных фрегатов уже было положено. Первыми были спущены на воду "Верность" и "Успех" (1834 и 1839), затем замыкающий эту мини-серию 24-пушечный фрегат "Надежда" (1845), который, как видим, продолжил традицию, существовавшую, по крайней мере, с 1705 г., иметь в списках русского флота судно с этим добрым именем. Симпатия к этому имени, заметим, была столь велика, что третьему судну "стопятнадцатифутовой" серии пришлось даже какое-то время безымянным стоять на стапеле, поскольку "Надежду" предыдущей серии формально тогда еще не исключили из числа действующих судов. И как только старый фрегат, отработав свое, занял печальную позицию в ковше кронштадтской судоразделки, новый за два месяца до спуска на воду - 15 марта 1845 г. - первый раз был поименован "Надеждой".

Фрегат как тип судна пришелся по душе "отцам" Морского кадетского корпуса. За время существования последнего до 1845 г. в списке судов учебного отряда значились 1 гукор, 4 брига и 12 фрегатов. Легкие на ходу, простые в управлении, фрегаты были маневреннее, чем грозные линейные корабли, надежнее в дальних походах, нежели бриги и гукоры, не говоря уже о более мелких судах. Век фрегатов не обещал быть долгим, технический прогресс начинал брать свое, но строители "Надежды" не могли знать, что в учебном отряде корпуса это судно будет последним классическим парусником. Позже для отряда строились пароходофрегаты, винтовые клипера, броненосные суда, вооруженные уже не только парусами, но и паровой машиной. Однако для середины XIX в., даже если говорить только об учебных плаваниях, характерно было еще безраздельное царствование паруса.

Процедура рождения серии этих судов, сформировавшаяся на протяжении десятилетий, была такой. В конце 1832 - начале 1833 г. руководство кадетского корпуса вышло с предложением о ее постройке. В марте 1834 г. директор Кораблестроительного и учетного комитета в ответной записке сообщил о положительном решении вопроса. Ссылаясь на волю государя-императора, он известил, что новые суда будут превосходить старые размерами, а их вместимость следует увеличить, чтобы увеличить и число практикантов, принимаемых на судно.

По желанию того же высокого лица, эти изменения предполагалось сделать, однако, "без увеличения глубины подводной части". Иными словами, в который раз изначально решили строить учебные суда, пригодные лишь для безопасных "домашних" плаваний.

Уже в мае 1833 г. появилась на свет записка из морского министерства, адресованная И. А. Амосову, тогда помощнику управляющего Охтинской верфью. В ней сообщалось, что поначалу речь пойдет о двух фрегатах (длина между перпендикулярами 115×ширина без досок 30×осадка без киля 8 футов, т. е. 35,07×9,29×2,44 м).

На следующем этапе формирования технического задания переговоры вели уже непосредственно между собой кадетский корпус и верфь. И. А. Амосов был инициатором замены на будущих фрегатах пеньковых якорных канатов якорными цепями, балласта в виде песка и камней - на чугунные чушки лекальной отливки, изготовить которые должен был Ижорский завод. На каждом фрегате предполагалось запасти по 13 т такого балласта. Деревянные палубные швартовные битенги подлежали замене на литые чугунные кнехты, деревянные поручни на баке и юте - на железные прутковые. На судах вместо привычных деревянных бочек - хранилищ питьевой воды - должны были появиться металлические "ящики" (цистерны) клепаной конструкции.

По предложению директора корпуса И. Ф. Крузенштерна в проекте решено было предусмотреть глухие стеклянные иллюминаторы, возвышающиеся над ватерлинией наибольшей осадки всего на 1,2 м, в помещениях нижней палубы, где предполагалось разместить каюты командира, офицеров, кубрик кадетов. Размеры иллюминаторов: 25×35 см. Новинкой должен был стать дополнительный пель-компас, предназначенный исключительно для упражнений в пеленговании береговых объектов.

Таковы самые общие черты фрегатов "Верность", "Успех", "Надежда". Справедливости ради здесь, скорее, надо было бы говорить о первом головном судне этой группы "Верность", но авторы решили остановиться на последнем из них, фрегате "Надежда", который, как уже было сказано, оказался последним фрегатом для Морского корпуса и о котором удалось собрать больше всего архивных материалов. Нужно добавить, что строительство этого судна оказалось этапом и для самой верфи. Охтинская верфь с начала ее существования специализировалась на постройке судов относительно малых размеров и иногда, по особым заявкам - требованиям заказчиков - бригов, ластовых судов (небольших вспомогательных плавсредств, находившихся в распоряжении так называемых ластовых экипажей), царских и придворных яхт. Но с приходом пара на флот специализация верфи изменилась. Сразу же после спуска на воду "Надежды" на том же стапеле был торжественно заложен первый в России пароходофрегат "Архимед" с паровой машиной и двухлопастным гребным винтом. Автором проекта и строителем "Архимеда" был все тот же И. А. Амосов, который к данному моменту стал управляющим верфью, сменив на этом посту В. Ф. Стоке. Он передал дела по сооружению "Надежды" корабельному инженеру капитану Федорову, который, однако, едва успел заложить киль фрегата и сразу же был возведен в помощники управляющего по проектированию и постройке "Архимеда". Строителем фрегата "Надежда" стал совсем молодой корабельный инженер поручик Митрофанов, который и довел судно уже до сдачи заказчику. Эта документальная встреча с однофамильцем, безусловно, доставила удовольствие авторам этих строк, но продолжим знакомство с судьбой парусника, замыкающего маленькую "стопятнадцатифутовую" серию судов.

Рис. 41. 24-пушечный фрегат 'Надежда' на ходу под парусами

Конструктивные достоинства, если так можно сказать, судов "Верность", "Успех" и "Надежда" были одинаковыми, схожими оказались и их судьбы. И все же "Надежда" чем-то все-таки выделялась, взять хотя бы спуск на воду. Когда, к примеру, готовился спуск судна "Верность", на верфь прибыла бумага, в которой устанавливалось: "Спуск произвести без особой церемонии". Последнее означало, что никого из царской фамилии и городского управления на спуске не будет. А вот когда настал черед спустить на воду "Надежду", морской министр известил директоров Кораблестроительного комитета и Морского корпуса о том, что император Николай I изъявил желание присутствовать на церемонии "спуска означенного фрегата".

Этого извещения, естественно, было достаточно для того, чтобы начать готовить процедуру спуска по полной схеме. На фрегате навели "косметику". Адмиральскую и командирскую каюты, а также кают-компанию обшили декоративным сукном и шелком (колер - цвет - был выбран художниками Адмиралтейства). В этих помещениях разместили столы для приема именитых гостей и администрации верфи. Для офицеров и посетителей рангом пониже столы были расставлены на верхней палубе шканцев. Для церемонии заказали 200 бутылок вина, 3 бочки и 1 "погребец водки гданской", а также "живности" и множество "прочего". Для руководства кулинарным цехом был призван дворцовый кухмистер, гонорар которого, кстати сказать, составил сумму, в несколько раз превышающую премиальные, полученные строителями судна. Для обслуживания высоких гостей организовали специальную команду, во главе которой "для исполнения маршальской должности" поставили молодого офицера в чине капитана флота. На шканцах почти те же функции должны были исполнять денщики офицеров и нижние чины.

В назначенный день на верфь прибыла команда кадетов, из которых был сформирован караул "под корпусным знаменем с музыкой" для охраны части территории верфи. На противоположном берегу на месте нынешнего Смольного собора выстроились кондукторы Рабочего гребного экипажа, доставленные из Ораниенбаума. К месту спуска привели суда Морского кадетского корпуса и царские яхты (всего восемь судов). Их расставили по соответствующей "диспозиции" поперек Невы. Парадом поручили командовать командиру отряда учебных судов корпуса, который свой флаг держал на "Богоявлении". Участники "салютации" получили строгие инструкции "не палить в публику".

Было принято, чтобы лица, пожелавшие принять участие в торжествах: великий князь Константин с супругой, начальник Главного морского штаба, морской министр, генерал-гидрограф, дежурный генерал, генерал-интендант, генерал-инспектор морской артиллерии, прочие генералы и адмиралы - до начала основной части процедуры заняли места на личных катерах, "чтобы без каких-либо интервалов следовать за катером его императорского величества". При этом первыми садиться должны были низшие по рангу. Во избежание суеты и накладок специальные "махальщики" уведомляли каждый своего патрона о том, что низший по рангу чиновник посадку произвел. Каждую важную персону из числа прибывающих на спуск "Надежды" в соответствии с субординацией встречал чиновник соответствующего класса, генерал-интендант встречал самого государя-императора и вручал письменный рапорт, составленный одним из немногих осведомленных по существу происходящего - строителем судна поручиком Митрофановым.

Все обошлось благополучно. Фрегат легко и плавно соскользнул на воду. В момент страгивания судна с места марсовые и салинговые судов парада разошлись по реям. С появлением фрегата у уреза воды прозвучал салютующий выстрел флагмана, за ним прозвучала веселая пальба с остальных судов. Инструкция была выдержана точно, пострадавших и недовольных не было. "Надежду", благосклонно принятую водной стихией, отбуксировали к причалу. На ней произвели обязательное богослужение, затем последовало застолье, в котором потомки Петра I всеми своими силами стремились быть достойными памяти своего великого предка. Не остались все-таки забытыми и создатели "Надежды". Капитану Федорову и поручику Митрофанову были вручены серебряные чаши весом по 3 фунта и 90 золотников (1,612 кг) и скромные денежные награды.

В соответствии с традициями русских корабелов процедура закладки судна завершалась раздариванием дубликатов закладных досок именитым гостям. Нередко верфь на их изготовление вынуждена была тратить значительные средства, поскольку чем солиднее был гость, тем благороднее становился металл памятных пластин. На этот раз обошлось без больших расходов: И. А. Амосов попросил приготовить "по прилагаемому образцу пять едных закладных дощечек".

Судя по архивным материалам, фрегат "Надежда" должен был иметь такую же длину корпуса, как у предшественников, и чуть большую ширину, чем у них. Вероятно, все-таки было признано, что "Верность" и "Успех" с их злополучной осадкой несколько перегружены парусами. А так как был запланирован рангоут (см. приложение 3) прежних габаритов, объективно необходимым стало некоторое увеличение остойчивости и ширины судна.

Напомним, что фрегат строился по чертежу, составленному И. А. Амосовым, сооружался под крышей эллинга. На постройку судна пошли сосна, лиственница, дуб. При скреплении элементов корпуса широко использовалось железо, в качестве постоянного балласта, как уже было сказано, применялось чугунное литье. Еще на стапеле подводная часть наружной обшивки была обита медью. Подпалубный объем корпуса "Надежды" составлял 1450 м. Абсцисса центра величины равнялась 0,56 м (в нос), а его заглубление под плоскость основной ватерлинии - 0,87 м. Стандартной посадке соответствовал метацентрический радиус 4,85 м.

Рис. 42. Теоретический чертеж фрегата 'Надежда'. ЦГАВМФ, ф. 327, on. 1, д. 1370

Соотношение площади парусности и объемного водоизмещения оказалось близким к стандартам нашего времени. Быть может, это объясняется тем, что новый директор корпуса контр-адмирал Н. П. Римский-Корсаков, участник сражений под Бородином, Смоленском и Малоярославцем, обошедший вокруг Земли на шлюпе "Предприятие", был внимательнее к расчетам инженеров, чем его предшественник, полагавшийся более на интуицию. Фрегат "Надежда" был вооружен 20 парусами.

Рис. 43. 24-пушечный фрегат 'Надежда', чертеж общего расположения - продольный разрез, бак, ют и верхняя палуба: 1 - люк над шкиперской кладовой: 2 - битенги и краспицы якорных цепей: 3 - камбузная плита; 4 - штурманская рубка, 5 - 'людская' (вестовые, денщики, повара); 6 - адмиральская спальня; 7 - туалет; 8 - буфет; 9 - коридор адмиральского блока; 10 - шкаф; 11 - адмиральский салон; 12 - люк. ЦГАВМФ, ф. 327, on. 1, д. 1371, 1372, 1373

На фрегате как учебном судне полагалось иметь увеличенный комплект навигационных инструментов и оборудования.

Для желающих приобщиться к тайнам одной из самых морских наук - навигации - препятствий не чинилось. Наоборот, и техника и условия практики к этому располагали. Важно, чтобы было рвение у ученика, да усердие. Практикантам "Надежды" в принципе было ясно, что путь на капитанский мостик лежит через синусы и тангенсы, через штурманскую рубку.

Рис. 44. 24-пушечный фрегат 'Надежда' - план палуб (нижней и жилой): 1 - шкиперские залавки (рундуки); 2 - люк; 3 - клозеты; 4 - шкиперские кладовые; 5 - сходные люки; 6 - светлые люки с решетками вентиляции; 7 - кадетские залавки; 8 - кадетский кубрик; 9 - офицерские каюты; 10 - командирские каюты; 11 - кают-компания; 12 - кормовая гардемаринская каюта; 13 - люк в броткамеру; 14 - шкиперские припасы; 15 - каюта кондукторов; 16 - каюта шкипера; 17 - матросские залавки; 18 - место для кабельтовое; 19 - место для пеньковых канатов; 20 - аптека; 21 - каюты; 22 - склады амуниции; 23 - арсенал; 24 - кладовые сухой провизии; 25 - крюйт-камера; 26 - броткамера (сухарная). ЦГАВМФ, ф. 327. on. 1, д. 1374, 1375

Артиллерийское хозяйство 24-пушечного, как указывалось в документах, фрегата состояло из... 20 пушек и карронад 8-фунтового калибра. Четыре бортовых порта заглушили вследствие оборудования на "Надежде" адмиральской каюты. Любопытно устройство крюйт-камеры, предназначенной, как известно, для хранения судовых взрывчатых материалов. Помещение ее было строго изолировано от соседних кают. Стенки образовывались стойками квадратного сечения по 13 см толщиной. Снаружи и изнутри они были обшиты досками толщиной 3 см "в паз". При строительстве наружную поверхность ограждения промачивали крепким раствором квасцов и покрывали листами жести, а стыки пропаивали. Внутренняя поверхность была зашита свинцовыми листами толщиной 1,6 мм. Здесь стыки заделывали с помощью паяльника. Нижняя часть камеры не доходила до флоров и также была защищена (жестью и свинцовыми листами. Поверх свинца все помещение дополнительно было закрыто плотным войлоком. В крюйт-камеру вели тамбур и две двери, одна из которых завешивалась грубошерстным сукном - шторой, препятствующей свободному проникновению воздушных потоков. Освещалась камера фонарем со свечкой, расположенным за пределами помещения и отделенным от него двойным слоем толстого стекла. На случай пожара камера была снабжена трубой, соединяющей ее с забортным пространством. Клапан клинкета располагался в смежной каюте, полное затопление камеры достигалось за 20 минут. На зашивку крюйт-камеры, как показывает материальная ведомость, пошло 40 пудов (640 кг) свинца и 48 "штук" войлока.

Рис. 45. Парусное вооружение и боковой вид фрегата 'Надежда'. ЦГАВМФ, ф. on. 1, д. 1376

Помещения практикантов на "Надежде" располагались отдельно от кубрика нижних чинов, в средней части судна, на опер-деке. Спали ученики на подвесных койках. Такая койка вместе с подушкой не могла весить более девяти фунтов (3,7 кг). В увязанном виде она должна была иметь длину 1,5 аршина или 1,25 аршина для малых судов, т. е. 1,07 или 0,90 м. Увязывали койку пятью шлагами черными плетеными сезнями или шнуром. В дневные часы койки полагалось выстраивать по фальшборту с наклоном в сторону кормы 60° на "Надежде" и других крупных судах, 30° - на более мелких. Матрац койки обычно был заполнен крошеной пробкой или капковой ватой. Подушка набивалась капкой. Во время баталии такая койка защищала хозяина от пуль и осколков снарядов. Если команда покидала корабль, то койка могла стать на какое-то время и поплавком, удерживающим ее владельца на поверхности в ожидании счастливой оказии.