Глава XVI. "Дедушка русских ледоколов"

'Дедушка русских ледоколов'

И вот Крылов наконец познакомился с тем, кем он восхищался еще в детские и юношеские годы. Их разделяла большая разница в годах и чинах. Но они оба одинаково беззаветно любили русский флот и отдавали все силы, чтобы сделать его мощным и непобедимым.

Крылов пришел к контр-адмиралу Макарову, когда тот был главным инспектором морской артиллерии, и поделился своими замыслами относительно некоторых усовершенствований в артиллерии.

Макаров сразу понял, что перед ним незаурядный человек. Его манера выражаться точно и определенно, его глубокие познания поразили Макарова, и с тех пор он не терял связи с Крыловым.

Адмирал к тому времени уже вернулся из кругосветного плавания. Он привез массу интереснейших научных наблюдений и за свою работу "Витязь" и Тихий океан" был удостоен премии Академии наук и золотой медали Географического общества.

На величественном здании Международного океанографического музея в Монако среди других названий всемирно прославленных судов золотой вязью выгравировано имя "Витязь".

Теперь это все уже было позади, и Макаровым владела новая идея.

Он хотел построить мощный ледокол и этим ледоколом покорить льды Финского залива и Балтийского моря. И даже больше - он мечтал на нем пройти к Северному полюсу.

"Ни одна нация не заинтересована в ледоколах столько, сколько Россия", - пишет Макаров.

Но вместе с тем он хорошо знает, сколько косности и рутины в высших правящих кругах, как тяжело бывает продвинуть новую идею.

"Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана, - пишет Макаров в своем дневнике. - Это ошибка. Торосы поборимы, непоборимо лишь людское суеверие".

Под суеверием он здесь понимал боязнь всего нового.

О необходимости создания ледокола Макаров подает рапорт в Морское министерство, но получает отказ.

Он так и знал! Но он не из тех, кто отступает.

Макаров вспомнил свое детство, юность. Всем чего он достиг, он обязан только себе.

Отец Макарова, Осип Федорович, был простым матросом, служил в Николаеве. Семья большая, пятеро детей, Степан - самый младший.

Он помнил мать. Ей было нелегко с такой большой семьей, но она была веселой, ласковой. Когда Степе исполнилось девять лет, ее не стало. Мальчик тяжело переживал смерть матери. Он лишился материнского внимания, любви.

Осип Федорович, человек энергичный, умный, мало бывал дома - все время отнимала служба.

"Я с девяти лет был совершенно заброшен... Все, что во мне сложилось, все это составилось путем собственной работы", - вспоминал Макаров позднее.

За примерную службу Осипа Федоровича назначили боцманом, потом он получил и офицерский чин. Степану было десять лет, когда отца перевели в Николаевск-на-Амуре - в тот город на Дальнем Востоке, который лишь за восемь лет до этого был основан капитаном Невельским. Забрав всех пятерых детей, Осип Федорович уехал.

Николаевск еще строился. Но в нем уже для юношей открыли Морское училище. Осип Федорович стал хлопотать о зачислении туда младшего сына. Мальчик выдержал экзамен и был принят.

Степан занимался хорошо, основательно и с удовольствием изучал морские науки.

И вот училище окончено. Макаров должен был получить звание флотского штурмана. Но за отличные успехи начальство представило его, единственного из выпуска, к производству в гардемарины - это давало больше прав и больше простора для дальнейшей деятельности.

Однако это звание мог получить только дворянин. Царское правительство ограждало касту офицеров от лиц "неблагородного" происхождения.

Началась длинная переписка.

К тому времени отец Степана был уже офицером, дворянином. Но когда он им стал - до рождения мальчика или после, вот что имело первостепенное значение! Оказалось, в самый год рождения и, к счастью, до дня появления мальчика на свет.

На выяснение, на ходатайства, на прошения и справки ушло два года.

"После долгих усилий множества лиц и после переписки тысячи бумаг начерно и набело я был произведен в гардемарины флота", - писал Макаров.

Поистине он родился под счастливой звездой! Если бы отца произвели в офицеры позже на год, Россия могла бы потерять одного из выдающихся флотоводцев.

Впрочем, нет. Он пробился бы. Не в его натуре было опускать руки. Так всегда и везде.

И теперь Макаров готовился к борьбе за ледокол.

Получив отказ министра, он испрашивает разрешение сделать доклад в Академии наук.

12 марта 1897 года конференц-зал академии был полон. Собрались многие виднейшие ученые, профессора и академики, которых заинтересовала мысль о постройке ледокола.

Макаров подошел к географической карте, висевшей на стене, и, показывая на север, заговорил о том, что Россия больше, чем какая-либо другая страна, нуждается в мощном ледоколе. Ведь значительная часть ее омывается северными морями, которые зимой замерзают, а Северный Ледовитый океан и летом покрыт льдами. Кроме того, на ледоколе при плавании во льдах можно было бы произвести много научных наблюдений - метеорологических, магнитных. Это продвинет вперед развитие отечественной науки.

Когда Степан Осипович кончил доклад, раздались аплодисменты. Дмитрий Иванович Менделеев приветствовал Макарова. Он был воодушевлен его идеей, ему нравились энергия и напористость адмирала, и он обещал ему всяческую поддержку.

Через несколько дней после выступления в Академии наук Макаров прочел публичную лекцию в здании Мраморного дворца. Здесь присутствовало много моряков, инженеров, ученых, писателей. Приехали также и из Морского министерства.

Макаров свой доклад начал с истории ледоколов. Он сказал, что это дело зародилось в России.

В 1864 году кронштадтский купец Бритнев построил первый ледокол. Это был небольшой пароход, носовая часть которого сделана так, чтобы он с хода мог взбираться на льдины и продавливать их своей тяжестью. Ледокол с успехом разбивал лед между Кронштадтом и Ораниенбаумом, так что продлевал навигацию на несколько недель. Чертежи изобретения купили у Бритнева немцы и построили у себя ледокол, а потом их стали строить во всем мире. И опять Макаров подчеркивал, что Россия особенно нуждается в ледоколах.

"Если сравнить Россию со зданием, - говорил адмирал, - то нельзя не признать, что фасад его выходит на Ледовитый океан".

"Теперь Ледовитый океан заперт, но нельзя ли его открыть искусственным путем?" - задает он вопрос и тут же отвечает утвердительно.

Выступление Макарова имело большой успех. Общественность была на его стороне. Появились сочувственные статьи в газетах.

Степан Осипович повторил свою лекцию в Географическом обществе и в Морском собрании в Кронштадте. Там она тоже нашла горячий отклик.

Макаров снова подал докладную записку в правительство. На этот раз вопрос был решен положительно. Правительство согласилось отпустить средства на строительство ледокола. С осени Степан Осипович во главе специально организованной комиссии принялся за проектирование.

Ледоколу решено было присвоить имя "Ермак", чтобы он так же смело проходил примыкающие к Сибири ледовые пространства, как некогда легендарный казак Ермак прошел Сибирь.

Миновал год, и детище адмирала Макарова, самый мощный в мире ледокол, сошел со стапеля судостроительной верфи в Англии и взял курс на Кронштадт.

Зима в этом году на Балтике стояла суровая. Толщина льда в Финском заливе была свыше метра. Никто не верил, что "Ермак" пробьется сквозь такой толстый ледяной покров.

Вечером 28 февраля с корабля увидели первый лед, а наутро "Ермак" вошел в сплошное ледяное поле. Макаров стоял на мостике и командовал. Могучий стальной нос "Ермака", взбираясь на лед, с глухим треском ломал его. Разбитые льдины уходили под корпус. За кормой тянулся неширокий водный канал, заполненный осколками льда.

Из схватки со льдом "Ермак" выходил победителем!

На четвертый день похода стали приближаться к Кронштадту. Вот показался Толбухин маяк. В Кронштадте заметили ледокол. Толпы народа стекались на набережную. Многие на лыжах, на санях и просто пешком двигались по заливу навстречу "Ермаку". Отовсюду неслись восторженные крики.

Подходя к Купеческим воротам, "Ермак" стал салютовать. То с правого, то с левого борта вылетали белые клубы порохового дыма и раздавался гром выстрелов. С фортов Кронштадта грянуло "ура", на судах, стоящих в гавани, заиграли встречный марш. Под звуки музыки и гром салюта, сопровождаемый огромной толпой народа, "Ермак" вошел в гавань. Творец "Ермака", контр-адмирал Макаров, отдавал последние приказания.

Этот день, 4 марта 1899 года, Макаров считал одним из самых счастливых дней своей жизни. Он получил множество поздравительных телеграмм.

Вскоре Макарову было поручено освободить из ледового плена пароходы, застрявшие около Ревеля^*. Суда и люди находились в опасности. "Ермак" отправился на помощь. На другой день ледокол входил в ревельскую гавань, а сзади него шли освобожденные им ото льда двенадцать пароходов.

^* (Теперь город Таллин.)

Затем Макаров получил предписание вести "Ермак" в Петербург. Это было не так-то легко - впервые такой мощный ледокол должен пройти по Морскому каналу и войти в Неву. Но все обошлось благополучно.

Уже вечерело, когда "Ермак" подходил к Николаевскому мосту. Оба берега Невы были полны народа. Со всех сторон раздавались приветствия. Петербуржцы с восторгом и любовью встречали замечательный ледокол и его смелого создателя.

Три дня "Ермак" простоял в Петербурге. За это время на нем побывало много народа. Люди хотели осмотреть, как устроен корабль. И как тогда, в турецкую войну, все газеты описывали боевые действия лейтенанта Макарова, так теперь восхваляли адмирала Макарова - создателя первого в мире линейного ледокола.

За эту зиму "Ермак" освободил ото льда около шестидесяти пароходов. Затем он ушел на север, в полярное плавание - померяться силами с арктическими льдами.