Глава XXVII. Во время революции

Во время революции

Короткая вспышка на миг осветила силуэт корабля. Над Невой, над настороженно притихшим. Петроградом прокатился гром выстрела. Это шестидюймовое орудие, крейсера "Аврора" ударило по Зимнему дворцу. Выстрел был сигналом к штурму Зимнего. Сразу же в стороне дворца застучали пулеметы, захлопали винтовки, грянуло многоголосое "ура". Вооруженные рабочие, солдаты и матросы шли в решительный бой.

Штурм закончился победой революции. Зимний был взят. В раззолоченной комнате за длинным, покрытым зеленым сукном столом, красногвардейцы и матросы арестовали ненавистное буржуазное Временное правительство. Отныне вся власть принадлежала народу. Открылась новая страница в истории человечества. На одной шестой части земного шара рабочие и крестьяне завоевали право строить новое социалистическое общество.

Русская интеллигенция по-разному восприняла революцию: одни заявляли о своей "нейтральности"; другие открыто или скрыто вредили; и только небольшая часть интеллигенции самоотверженно и честно перешла сразу на сторону революции. В числе этих немногих был и Алексей Николаевич Крылов, полный адмирал флота, академик, ученый с мировым именем. Он приветствовал Великую Октябрьскую социалистическую революцию, считал ее "необходимой и неминуемой". Бунтарский дух Крылова никогда не мирился с отсталостью и косностью царского режима.

"Во всем видно стремление наверстать потерянное время, поднять производительность страны, восстановить на прочных началах ее промышленность, положив в основу гармоническое развитие науки и техники", - пишет Алексей Николаевич о деятельности советского правительства. И сам он энергично берется за работу.

Алексей Николаевич всегда был сторонником сближения науки и техники. Поэтому не случайно именно ему правительство поручает содействовать приближению деятельности Академии наук к нуждам народного хозяйства.

"Расширение деятельности Академии наук является весьма естественным и может служить лишь к пользе дела и к развитию науки и техники. Первая будет черпать во второй жизненные запросы, вторая - применять к жизни результаты, достигнутые первой", - высказывается Крылов.

На одном из первых заседаний Академии наук после революции Алексей Николаевич говорит о своей давней мечте - издании трудов классиков математики.

- Теперь настало время! Революционное правительство не жалеет никаких средств на нужды просвещения. Надо сделать так, чтобы все получили возможность изучать замечательные творения.

Академия наук принимает предложение Крылова.

Алексей Николаевич по-прежнему работает в Морской академии. Он участвует в составлении новых учебных планов и программ. В 1919 году на конференции личного состава Морской академии Крылова избирают ее начальником. Под руководством Алексея Николаевича в академии быстро налаживается нормальная жизнь.

В это же время при Морской академии организуются курсы политических комиссаров флота. Сюда страна послала своих лучших сыновей. Тех, кто боролся за революцию, кто брал Зимний, кто не щадя жизни сражался с Красновым и Юденичем. Это были машинисты, матросы, боцманы, кочегары с кораблей, рабочие с судостроительных заводов. Теперь они призваны строить новое государство, управлять флотом: Но им не хватало знаний.

Преподаватели, которые занимались с комиссарами, не всегда находили с ними общий язык. Одни засыпали их сложными формулами, другие рассказывали разные истории, не давая ничего по существу.

Алексей Николаевич должен был прочесть комиссарам курс теории корабля.

Он вошел в аудиторию и внимательно посмотрел вокруг. Тут были молодые и пожилые, в "разнокалиберной" одежде: кто в тельняшке и бушлате, кто в пиджаке. У иных грудь крест-накрест перепоясана пулеметными лентами, кое-кто ранен - забинтована рука, голова. Видно, им нужно быть на больничных койках, но не такое время, чтобы отлеживаться в госпиталях. Некоторые рядом положили свои бескозырки. На черных лентах золотом тисненные слова: "Аврора", "Память Азова".

Крылов вглядывается пристальней, и ему кажется, что вот и этого, и того он где-то видел, может быть, на Балтийском заводе или на линкоре "Петропавловск". Он думает о том, что перед ним люди, от которых веками глухой стеной отгораживали науку, и только единицы пробивались к знаниям. Он помнит, как жадно ловил каждое слово Титов, как часами сидел над расчетами. Здесь тоже, может быть, есть будущий Титов, и Макаров, и Коркин, только теперь для них настала иная пора. Сейчас им открыты все двери. У них нет знаний, которые из поколения в поколение накапливала интеллигенция. Но зато у них есть практические навыки, меткость глаза, умелые руки и здравый смысл. А самое главное - огромная жажда знаний, и потому они все смогут. Надо только им помочь.

Алексей Николаевич подходит к преподавательскому столу.

- Кто из вас знает математику? - спрашивает он.

Молчание.

- Кто из вас имеет высшее образование?

Снова молчание.

- Кто из вас имеет среднее образование?

И опять никто не поднял руки.

Он почти наверняка знал, каковы будут ответы. Но как пройти с ними этот курс, который полон сложнейшими математическими расчетами?

- Ну, ничего, - уверенно сказал Крылов. - Я подумаю. Приходите в следующий раз. Все устроится.

И действительно, все устроилось. Крылов стал читать лекции по теории корабля простым, понятным для слушателей языком. Он рассказал комиссарам о том, что изучает теория корабля и почему ее необходимо знать каждому моряку.

Алексей Николаевич не применял трудных математических вычислений, рассказывая лишь существо дела. И к каждому положению теории он приводил яркие примеры из морской практики. После занятий в аудитории Крылов часто отправлялся со слушателями в Опытовый бассейн, где на моделях судов показывал правильность теоретических выводов.

Лекции Крылова комиссарам флота позднее были изданы отдельной брошюрой под названием: "Основные сведения по теории корабля".

Деятельность Алексея Николаевича Крылова всегда отличалась многообразием. Он не замыкался только в кругу кораблестроения, а занимался решением различных задач и в других областях науки и техники.

Еще во время русско-японской войны выяснилось, что в русском флоте плохие артиллерийские приборы. Крылов тогда же принялся за конструирование новых.

В 1904 году он создал более совершенный оптический дальномер для определения расстояния до цели. Однако несмотря на то, что прибор этот был очень необходим для флота, он не был тогда введен на кораблях.

Примерно в то же время Алексей Николаевич изобрел оптический прицел, который значительно увеличивал меткость стрельбы. Оптический прицел Крылова употреблялся на кораблях Черноморского флота.

Крылов давно интересовался стрельбой во время качки. Качка сильно ухудшала меткость стрельбы. Алексей Николаевич предложил свой способ стрельбы на волнении с применением изобретенных им приборов - специального кренометра и качающегося прицела, - а затем сконструировал особый прибор - отмечатель, с помощью которого артиллеристы могли тренироваться в наводке орудий на цель при искусственно созданных условиях качки.

Прибор Крылова был принят во флоте. Матросы, которые упражнялись с отмечателем, становились потом искуснейшими наводчиками. Так Крылов разрешил задачу стрельбы на качке, которой безуспешно занимались многие иностранные ученые.

Тогда же Крылов изобрел упредитель - прибор для корректирования стрельбы по движущейся цели.

Однако как и дальномер, этот прибор не был использован во флоте, так как правительство не отпустило средств на его изготовление.

Сразу после революции Алексей Николаевич начинает активно работать в области артиллерии, пишет научные работы. В одной из них дает метод определения пути полета снаряда, что имело огромное значение для повышения точности стрельбы. Другая была посвящена теории вращательного движения снаряда и имела также большое практическое значение. Затем Алексей Николаевич написал исследование по определению прочности орудийного ствола. Все эти работы получили всеобщее признание и сыграли большую роль в совершенствовании советской артиллерии. На наших заводах под руководством академика Крылова были сделаны изобретенные им артиллерийские приборы, в том числе и те, изготовление которых Крылову не удалось осуществить в царское время.