Глава XXXI. На вершине славы

На вершине славы

Шли годы. Но Алексей Николаевич по-прежнему был крепок и здоров физически, такой же большой и сильный, каким был отец. В свободное время, особенно летом, любил побродить по окрестностям, иногда охотился.

А самое главное - он был по-прежнему молод душой. Годы не могли потушить его творческого горения. Алексей Николаевич, как и раньше, много работал. Он писал новые научные труды и отзывался на каждую просьбу помочь в деле, где требовались его знания и опыт.

В стране развернулось строительство доков - Крылов консультирует и руководит их проектированием.

В Ленинграде создается новый опытовый бассейн - Крылов дает ценные советы и указания.

Через Неву возводят Володарский мост. Необходимо построить опоры для моста на дне реки. Но инженеры затрудняются в постановке кессона. Кессон - водонепроницаемая камера наподобие ящика, опрокинутого дном кверху. Камера опускается на дно реки. Под давлением нагнетаемого в нее сжатого воздуха вода из камеры удаляется, и в ней получают возможность работать люди, строящие подводную часть опор моста.

Для того чтобы правильно соорудить опоры, нужно поставить кессон точно на предназначенное ему место. Это требует большого умения, так как здесь надо принять во внимание течение воды, вес кессона и другие факторы.

Инженеры попросили совета у Крылова. Алексей Николаевич приходит на помощь. Казалось бы, какое дело математику и кораблестроителю до постройки мостов? Но остановилась работа - и Алексей Николаевич спешит на выручку. Он вспоминает, что когда-то, еще до революции, ему приходилось заниматься постановкой кессона.

При строительстве Дворцового моста в Петербурге кессон правой стороны встал не на место. Обратились к Крылову. Алексей Николаевич никогда не ставил кессоны. Но он как-то наблюдал приемы мастеров этого дела. Ознакомившись с тем, как опускался кессон, Алексей Николаевич выразил удивление, что он вообще не перевернулся. Затем запросил баржу, кран, якоря, цепи и два дня срока на подготовку. На третий день, пользуясь течением воды и постепенно отпуская тросы, которыми был прикреплен кессон к барже, поставленной на якорь, Крылов опустил кессон на место за тридцать минут.

Тем же методом и так же успешно был поставлен под руководством Крылова кессон Володарского моста.

Позднее Крылов написал статью о способе постановки кессонов, которая и теперь служит руководством при строительстве мостов.

Высшее Военно-морское инженерное училище имени Дзержинского нуждалось в учебном пособии по теории корабля. Обратились к Крылову. В короткий срок Алексей Николаевич переработал свой труд применительно к программе курсантов и принес его в дар училищу.

Все новые суда закладываются на верфях. И, как всегда, туда, где решаются принципиальные вопросы судостроения, приглашают Алексея Николаевича Крылова. На совещаниях, в конструкторских бюро, в научно-исследовательских институтах внимательно прислушиваются к голосу старейшего, выдающегося кораблестроителя.

...Он только накануне был на заводе и теперь за письменным столом обдумывал проект крейсера, который решено было там строить.

Вдруг зазвонил телефон.

- Слушаю.

- Алексей Николаевич?

Голос был бодрый, с веселыми нотками и чем-то очень знакомый. Он определенно его где-то слышал.

- Да, я, - ответил Крылов.

- Здравствуйте, Алексей Николаевич. Говорит Киров. Как поживаете?

- Все нормально, Сергей Миронович.

Крылов вспомнил совещание на заводе и выступление Кирова. Тогда он говорил о создании могучего советского флота. Потом он слушал его в Таврическом дворце. Как же это он сразу его не узнал!

- Алексей Николаевич, я очень хочу вас видеть. Надо потолковать, кое-что обсудить по проекту крейсера.

- Як вашим услугам, Сергей Миронович.

- Когда же вы сможете?

- Да хоть теперь.

- О, это прекрасно. Сейчас я пришлю за вами автомобиль.

И вот Крылов идет по длинным коридорам Смольного. По этим же коридорам в ту незабываемую ночь накануне восстания шли матросы из Кронштадта. Здесь были моряки и с линкора "Петропавловск", и с "Севастополя". Внизу у входа их спросили:

- Куда?

- Прибыли с кораблей по вызову товарища Ленина.

Матросы вместе с красногвардейцами и солдатами занимали мосты, телефонную станцию, почту, вокзалы, казармы. Они штурмовали Зимний.

Алексей Николаевич поднимается на второй этаж, к кабинету Кирова. Секретарь докладывает, и Сергей Миронович, улыбающийся, идет ему навстречу, крепко жмет руку, пододвигает кресло.

Крылов замечает на письменном столе, рядом с чернильным прибором, массивные, в металлическом круглом корпусе морские часы. Такие часы имеются на каждом корабле, по ним идет вся корабельная жизнь, отбивают склянки. Только там они стенные, а здесь - настольные. Часы красиво оформлены. Внизу, под циферблатом, находится еще магнитный компас и по бокам - шаровые осветительные приборы. Тут же на столе лежит кусок зеленоватого с прожилками минерала и слиток алюминия.

- Алексей Николаевич, я вот о чем хочу с вами побеседовать, - говорит Сергей Миронович. - Я знаю вас как большого теоретика и практика корабельного дела. Ваши линкоры - гордость и слава нашего флота. Теперь мы начинаем строить новые корабли. Знаю, что вас приглашали на завод, что вы знакомились с проектом. Все ли там ладно? Алексей Николаевич, я попрошу вас не выпускать из виду нашего первенца. Ведь потом за ним пойдут еще такие крейсера. В первый раз при Советской власти строим из своих материалов, своими силами, без помощи заграницы. Нужно справиться с этой задачей. Показать, на что способны советские корабелы. Я знаю ваш государственный ум, и не мне вам говорить о том, как необходим нам мощный флот и что кораблестроение, искони кровное питерское дело.

- Не беспокойтесь, Сергей Миронович. Я буду консультировать, проверю каждую деталь в проекте.

- Ну, теперь скажите мне откровенно, Алексей Николаевич, как вы живете? Хотя по телефону вы ответили, что все нормально, но, может быть, в чем-то нуждаетесь?

- Нет, Сергей Миронович, мне моего пайка хватает. Да и не век же быть карточкам - наверно, скоро отменят.

- Отменим, Алексей Николаевич, обязательно отменим. Уже появилась такая возможность. Станем жить богаче. Это ведь наша цель и наша мечта, чтобы народ жил лучше. Вот наш залог хорошего урожая - апатит, "хлебный камень". - Киров взял со стола зеленоватый минерал.- Ездил недавно в Хибины. Пошло там дело! Добились! - с гордостью произнес он.

- В случае чего, звоните ко мне, не стесняйтесь. И по корабельным делам, и по личным, - сказал, прощаясь, Сергей Миронович. - А что, Алексей Николаевич, может, съездим вместе на охоту? Люблю лес. И шуршащие листья под ногами, и еловые лапы, укрытые снегом, - мечтательно промолвил он. - Вот немного управимся, тогда... - И Киров улыбнулся своей белозубой широкой улыбкой...

И вот готов проект, предстоит закладка крейсера. А того, кто так интересовался его судьбой, кто воодушевлял строителей, в живых уже нет. В коридоре Смольного подло, сзади, в упор был убит вражеской рукой пламенный большевик.

Рабочие попросили крейсер назвать его именем. В день закладки, 22 сентября 1935 года, положили между листами киля серебряную пластину, где было выгравировано: "Киров".

Алексей Николаевич часто вспоминал тот день в Смольном, живые, с искринкой глаза Сергея Мироновича и его слова: "Я знаю вас как большого теоретика и практика корабельного дела".

Да, в этом его жизнь.

Еще в 1932 году судостроители избрали Крылова председателем правления Всесоюзного научного инженерно-технического общества судостроения. Алексей Николаевич много времени уделяет работе в этом Обществе, стараясь на его заседаниях ставить важные проблемы судостроения, поддерживая все талантливое, новое.

С тридцатых годов на страницах морских журналов появляются очерки Крылова из истории морской жизни. В них Алексей Николаевич рассказывает о различных случаях аварий и гибели судов, по какой причине они произошли и как можно было их избегнуть. Очерки принесли большую пользу морякам, а позднее, изданные отдельной книжкой, с интересом читались и широкой публикой.

В 1935 году исполнилось пятьдесят лет научной деятельности Крылова. Общественность столицы чествовала юбиляра.

"Ваш юбилей - это праздник советского судостроения.

За все, что Вы сделали для науки вообще и для судостроения в частности, приносим Вам нашу глубокую признательность учеников".

В издании Академии наук вышли первые тома собрания трудов академика Крылова.

Алексей Николаевич продолжает по-прежнему работать над большими научными проблемами.

Уже давно, с тех пор как Крылов был заведующим Опытовым бассейном, он занимался изучением вибрации, то есть колебаний корпуса судна, которые вызываются работой машин, гребных валов, ударами струй воды, отбрасываемых лопастями гребных винтов.

Вибрации подвержены не только суда, но и другие сооружения. Иногда, при определенных условиях, она может достигать большой величины.

В начале 1905 года по цепному Египетскому мосту через Фонтанку в Петербурге шел эскадрон кавалеристов. Отлично вышколенные лошади хорошо отбивали шаг. Мост стал сильно раскачиваться, цепи лопнули - и мост обрушился в воду. Сильные колебания моста были вызваны четкой поступью лошадей с определенной частотой шага.

На судах вибрация тоже может быть значительной. Тогда она портит имеющиеся на корабле точные приборы, мешает артиллерийской стрельбе, неприятно действует на людей и даже может нарушить прочность корпуса.

В то время, когда Крылов заинтересовался явлением вибрации судов, вопрос этот совершенно не был разработан теоретически. Ни у нас, ни за границей никто им не занимался. Алексей Николаевич явился пионером в этом деле.

Конечно, вибрацию замечали. Ее пытались измерить, притом весьма примитивно: просто ставили табурет, а на него - стакан с чаем (чтобы уровень был лучше заметен). Сколько расплещется из стакана чая - такова вибрация. И этим ограничивались. Как избегнуть вибрации - не знали. Между тем задача настоятельно требовала решения.

Алексей Николаевич исследовал вибрацию на различных судах. Ему пришлось наблюдать большую вибрацию на крейсере "Громобой" и затем на крейсере "Баян". Он построил тогда самодельные приборы для записи колебаний. Это было первое настоящее измерение вибрации в нашем флоте. Крылов написал несколько статей о вибрации и прочел на эту тему лекции в только что основанном Петербургском Политехническом институте и в Морской академии.

В последующие годы Алексей Николаевич продолжал заниматься этой проблемой и в 1936 году выпустил большой труд "Вибрация судов". В нем Крылов дал не только ясную физическую картину вибрации, но и способы ее устранения на судах.

Способы Крылова вошли затем в практику судостроения во всем мире.

В Советском Союзе была принята программа создания большого флота, всех классов морских и океанских кораблей.

Крылова вдохновляет размах строительства.

"Мне остается пожелать, чтобы те корабли, которые теперь начаты постройкой, - ныне самые сильные в мире, - подобно старику "Марату", на многие годы сохранили свою боевую мощь, являясь на всех морях и океанах несокрушимым оплотом обороны нашей великой и прекрасной социалистической Родины", - пишет он.

В начале 1939 года отмечалось семидесятипятилетие со дня рождения Алексея Николаевича. В Военно-морскую академию потоком шли поздравительные телеграммы и письма. За выдающиеся заслуги перед Родиной правительство наградило Крылова орденом Ленина.

Чествование Алексея Николаевича должно было состояться в Ленинграде, в Высшем Военно-морском училище имени Фрунзе.

В тот вечер он собрался пораньше. Зашел в Военно-морскую академию, походил по аудиториям. В этих аудиториях его учили, а потом он учил. Алексей Николаевич вспоминал своих педагогов, незабвенного Александра Николаевича Коркина и своих учеников. Сейчас многие из них уже сами профессора, адмиралы, академики. Они получили знания и прибавили к ним свой опыт. Теперь они обучают новое поколение. Так движется жизнь.

Алексей Николаевич вышел на улицу. Направился к училищу. Курсанты у входа отдали ему честь.

Он и тут заглянул в классы, где когда-то сидел над книгой. Постоял возле последнего стола. Здесь, в углу, на этом почетном месте все же было темновато, и он порядком испортил себе зрение. А вот тут отвечал Миша Глотов по его, Крылова, конспекту. Алексей Николаевич усмехнулся, вспомнив, как недоуменно спрашивал преподаватель, откуда Глотов взял доказательство.

Уже в то время он, в сущности, как и тогда, в Севастополе, практиковался по своей будущей специальности педагога, объясняя товарищам трудную задачу.

Все же правильно он мальчиком выбрал профессию: и в работах по математике, и по физике, и по артиллерии - всегда и во всем он прежде всего моряк. Хорошо, что отец тогда поверил ему и поддержал.

Алексей Николаевич вспомнил Сашу Ляпунова. Он стал большим ученым, академиком. Вот уже двадцать лет, как его нет.

Но, кажется, пора идти в зал - он никогда не позволял себе опаздывать...

Зал уже полон. Это был тот огромный Столовый зал, которым гордились все поколения юных моряков, учившихся в корпусе. Теперь он назывался Залом Революции. В нем дважды в мае 1917 года выступал Владимир Ильич Ленин. Его пламенные речи призывали к восстанию, к революции.

Народ все подходит. Уже нет свободных мест, и люди стоят у окон, в проходах. Собралось около двух тысяч человек. Здесь моряки со всех флотов: с Балтики, Северного, Черноморского, Тихоокеанского, кораблестроители, математики, механики, артиллеристы, астрономы, физики, историки, журналисты, работники судостроительных, машиностроительных и приборостроительных заводов, центральных конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов.

Гром аплодисментов приветствует появление Алексея Николаевича.

За длинным столом президиума Крылов сидит на почетном месте, в центре. Рядом с ним соратники и друзья.

Один за другим выступают товарищи по работе, его ученики, представители организаций. В зале он видит дружеские лица, улыбки. Здесь много молодежи. Некоторые впервые видят его лично, но они знают его по написанным им книгам, по приборам, которые он изобрел, по тем кораблям, в строительстве которых он принимал участие.

Алексею Николаевичу читают адреса, преподносят цветы и подарки. От Гидрографического управления, куда он молодым мичманом впервые пришел служить, - старинную географическую карту Балтийского моря и часы, сделанные на Заводе мореходных инструментов. Он взглянул на часы и сразу вспомнил - да, такие же он тогда видел в Смольном у Кирова: морские настольные часы с компасом.

Ему дарят модели кораблей. Руками умельцев выполнены точно все части корабля - и бак, и ют, и капитанский мостик. И на кормовом флагштоке реет маленький военно-морской флаг - на белом фоне внизу синяя полоса, вверху - красная звезда и красные серп и молот, традиционные в русском флоте цвета: белый означает честь, синий - верность и красный - братство.

Крылов бережно, с благодарностью принимает подарки, и перед ним проходит вся история Военно-Морского Флота, героических кораблей, храбрых, мужественных командиров и матросов, до конца защищавших честь Родины: отважного брига "Меркурий", гордого "Варяга", не- сдавшегося "Стерегущего", бессмертного "Потемкина", красного "Очакова", незаметного пароходика "Константина", смело ринувшегося в бой с огромными броненосцами и победившего.

Под звуки фанфар в зал входят две роты моряков с развернутыми знаменами. Юбиляра приветствуют курсанты Высших Военно-морских училищ имени Фрунзе и Дзержинского, молодое поколение, будущие флотоводцы и кораблестроители.

Алексей Николаевич встает, чтобы сказать ответное слово. На его глазах блестят слезы:

- Дорогие товарищи и друзья! Почти шестьдесят лет я служу любимому морскому делу и всегда считал само это служение флоту, Родине и народу наивысшей честью для себя. Оно мне давало величайшее счастье и радость в жизни. Это особенно можно сказать сейчас, когда для науки и ученого создано гораздо больше возможностей, свободы действий. Вот почему все сегодняшние почести я отношу не столько к себе, сколько к нашему народу, к нашему новому строю...

Семидесятипятилетие Крылова совпало с двадцатипятилетием деятельности его в стенах Академии наук. Академики тепло поздравили Алексея Николаевича Крылова, высоко оценив его жизненный путь.

"Вы явились достойным продолжателем самых славных традиций Академии, традиций Эйлера и Ломоносова", - писали они.

В том же году Крылову было присвоено звание заслуженного деятеля науки и техники.

Среди других научных проблем Алексей Николаевич в последнее время занимался исследованиями в области компасов как магнитных, так и гироскопических. Его труды значительно продвинули вперед теорию и практику компасного дела.

В 1941 году три работы академика Крылова по компасам были удостоены Государственной премии.

Алексей Николаевич выступил в "Правде". Он писал: "...Раз партия и правительство дали столь лестную оценку моим трудам, то я делаю из этого только один вывод: надо с удвоенной энергией продолжать начатые работы для того, чтобы закончить их в возможно более короткие сроки.

...В столь радостный день, как сегодня, невольно вспоминаешь прошлое и сравниваешь его с настоящим. Русская наука в прошлом не пользовалась уважением царского правительства. Ученые старой России были одиночками. А один, как известно, в поле не воин.

Сейчас ученый работает на народ; он решает задачи гигантского строительства, он создает новую промышленность, новую технику.

Отсюда та страстность, с которой работают советские ученые. Впервые в нашей стране ученый стал подлинно государственным деятелем, и государство заботится о нем так, как этого никогда еще не было, нет и не может быть нигде в мире".