"Ходить на море на всяких кораблях"

Воспитанники Навигацкой школы, успешно сдавшие экзамены, получали сертификат с подписями всех учителей, но моряками становились не все. Во флот продвигали обыкновенно дворянских отпрысков, и уже из их числа, как пишет Ф. Ф. Веселаго, тех, кто был "поспособнее и побогаче, для практического усовершенствования посылали за границу под именем навигаторов". Таких прозывали "господами". Их отличали от выпускников происхождением попроще, также практиковавшихся за рубежом в качестве штурманских учеников. Практика могла проходить в Испании, Голландии, Англии, Дании, Франции, Венеции (в то время - автономной союзнице Австрии, Польши и России). Формой прохождения практики было волонтерство, в принципе ведомое, вероятно, не одним русским мореходам.

Рис. 7. 88-пушечный линейный корабль 'Св. Андрей' под парусами в Финском заливе

Практикант обычно знал, что ждет его на родине. В соответствии с будущим назначением он поступал на службу на парусные суда или галеры сроком на пять лет. Некоторые молодые люди до поступления на такую действительную службу считали полезным пройти курс обучения в заграничной морской школе. По возвращении в Россию навигаторов ждал суровый экзамен, держать который полагалось перед комиссией, возглавляемой самим государем. Особо отличившиеся на этом экзамене могли претендовать на низшее офицерское звание унтер-лейтенанта, остальные - в лучшем случае на звание мичмана, тогда считавшееся неофицерским. Прошедшие курс штурманского искусства по возвращении на родину шли в штурманы на те же корабли, что и "господа". Обладая знаниями, до которых порой не "добирались" многие из "господ", штурманы оказывались обреченными на подчиненное положение и двусмысленное существование: они не были матросами, но не были и "господами".

Система прохождения практики была по-своему стройной, разумной. Вступая в должность, молодой офицер уже хорошо знал характер и тонкости службы на кораблях своих возможных противников. Но пользу эту учеба приносила не всем. Оторванность молодых людей, не всегда отличавшихся природными трудолюбием и серьезностью, от родителей и учителей, сказывалась на прохождении практики.

Некоторые навигаторы "жили весело" и, как докладывал письменно государю князь И. Львов - куратор группы выпускников, направленных в 1711 г. в Англию, "посылать новых опасно, для того что там и старые научились больше пить и деньги тратить". Русский посланник в Лондоне также свидетельствует: "Тщился я ублажить англичанина, которому один из московских глаз вышиб, но он 500 фунтов стерлингов запросил".

Впрочем, добрых учеников было достаточно. Из числа первых практикантов вышли К. Н. Зотов - отличный офицер и автор многих сочинений по морскому делу, Н. Ф. Головин - адмирал флота и президент Адмиралтейств-коллегий, М. М. Голицын - генерал-адмирал и также президент Адмиралтейств-коллегий, Ф. И. Соймонов - гидрограф и писатель, известные адмиралы М. Белосельский, С. Лопухин, бывшие в молодости в числе "мучителей" Львова. Высокой оценки достойна и деятельность куратора. Обделенный правами, он на свой страх и риск должен был устраивать молодых людей в частные морские школы, обнадеживать их содержателя обещаниями "милости царской", устраивать подопечных на суда, в том числе и купеческие, где "штурманское дело такое же", как на военных, рекомендовать практикантов на русские фрегаты, служба на которых, как считал И. Львов, "и честь и пожиток" приносит государству.

Практика такого рода просуществовала еще не год и не два. Известно, например, что русский мореплаватель Юрий Федорович Лисянский в 1793 г., будучи двадцатилетним лейтенантом, в числе 16 флотских офицеров по повелению Екатерины II отправился в Англию на службу волонтером. За пять лет он побывал у берегов Северной Америки, у мыса Доброй Надежды, в Ост-Индии, жил какое-то время в Филадельфии, участвовал в морских сражениях с французами и даже был контужен. Вернувшись домой, Ю. Ф. Лисянский получил чин капитан-лейтенанта и назначение командиром фрегата. В 1803 - 1806 гг. он предпринял плавание вокруг света на шлюпе "Нева".

В проекте 1713 г. об образовании Морской академии говорилось: "Да будут их (практикантов) разделять на корабли... и да служат они на оных, как солдаты, и будут делать все функции безотменны...". Авторы проекта позаботились о стройности программы прохождения практики: "В то время, как они будут на море, тогда для содержания и приращения знаний, которые они поняли в пристани, комендант их, с согласия с капитаном от корабля, да назначат четыре часа, определенные для разных экзерциций их". Нужно отметить, что такая практика уже мыслится под началом руководителя - коменданта.

Часы практической учебы были точно расписаны: "Первый час - на пилотаж и гидрографию, чем да учит их пилот, сущий на корабле. Офицер, радеющий о кадетах, да присутствует тем показаниям и смотрит, дабы пилот, имеющий оных учить, исправлял свою должность и тщился научить их всему, что он сам знает в деле своем.

Второй - да будет определен на мушкетную науку и на воинские учения...

Третий - да будет употреблен на пушечную экзерцицию, толико в теории, которую да будет учить корабельный первой констапель, как в практике, которая возможет чиниться с деку или между двух палубов, как лучше рассудят.

Четвертый - да употребится на корабельные морские дела...".

Подразумевался и серьезный контроль за занятиями. В соответствии с проектом надлежало "по возвращении из всякой кампании да делать роспись кадетам, которые служили; на одной стороне той росписи да значит, как всякий из них поступал, какой успех они учинили и какое радение они имели во учении. Ту же роспись да подпишут и свидетельствуют комендант от эскадры, капитан от всякого корабля и офицеры, приставленные к кадетам".

Такая учеба считалась вполне достаточной для юношей, примеряющихся к флотской жизни, которых затем "берут в офицеры для флота, повышая их от градуса до градуса по старости и по успехам, которые всякой может учинить, несмотря ни на кого".

Русские корабли, на которые расписывали практикантов, по нашему определению, заслуживают добрых слов. Петр I обычно стремился разместить учеников на флагманском корабле, где удобно было лично следить за ходом практики. К примеру, в 1722 г. на флагманском корабле проходила практику группа учеников, руководил которыми А. И. Чириков. Помощником у него был не менее известный моряк и исследователь Д. Я. Лаптев.

Если собрать документальные сведения о практиках, то, наверное, чаще других будет упоминаться фамилия С. Г. Малыгина - полярного исследователя, педагога и автора первого руководства по навигации на русском языке (1733), о котором нам еще предстоит услышать. На его судах практиковались гардемарины в 1733 - 1748 гг.; это были линейный корабль "Шлиссельбург", фрегат "Кронделивде" и гукор "Кроншлот", пакебот "Новый Почтальон", фрегаты "Амстердам Галей", "Азов", "Астрахань", "Норд Адлер", "Св. Сергий". Многое сделал для обучения моряков в 1739 - 1757 гг. Василий Винков, который командовал линейным кораблем "Ревель", фрегатом "Аполлон" (оба участвовали в промерах и описи побережья Балтийского моря с кадетами-геодезистами), "Варвара Великомученица", гукором "Кроншлот". К обеспечению практик в первой половине XVIII столетия привлекались корабли "Счастье", "Св. Исаакий", "Св. Пантелеймон", "Рафаил", яхты "Диана" и "Дружба", галиоты "Лоцман" и "Олонец", пакетботы "Курьер" и "Почтальон", прам "Дикий бык" и др.

В инструкции об организации практики гардемаринов Петра I, появившейся в ответ на запрос князя И. Львова, было недвусмысленно сформулировано: "Учиться (гардемаринам) навигации зимою, а летом ходить на море на всяких кораблях". Для плаваний годился "всякий" корабль, мысль о целесообразности выделения в составе флота специализированных учебных судов еще не сформировалась.

Рис. 8. Модель 88-пушечного корабля 'Св. Андрей', выполненная корабельным мастером Р. Рамзом, боковой вид. Центральный военно-морской музей в Ленинграде

Но в 1738 г. С. Г. Малыгин обратился к Адмиралтейств-коллегий с предложением организовать в условиях длительного плавания обучение "малолетних учеников или из подштурманов" при том условии, "чтобы в команду его дано было судно, на котором бы ему ежегодно ходить к городу Архангельскому, откуда в одно лето с возвращением сюда тот вояж оканчивать".

Согласие Адмиралтейств-коллегий по этому запросу было получено. В распоряжение С. Г. Малыгина выделили два судна: "Амстердам Галей" и "Кроншлот". Об этом походе будет подробно сказано ниже. Идея включения в состав флота специализированных учебных судов в 1738 г. обрела жизнь. Впрочем, в первой половине XVIII в. практиковаться продолжали молодые моряки на "всяких" судах.

Один из них - линейный корабль "Св. Андрей". Его, как и большинство перечисленных выше, еще нельзя назвать учебным судном. Упоминание о нем здесь, однако, уместно.

Закладка корабля "Св. Андрей" состоялась на Адмиралтейской верфи 3 апреля 1716 г. в присутствии губернатора Петербурга А. Д. Меншикова. Строителем судна был назначен англичанин Р. Рамз, который годом раньше принял русское подданство и до конца своих дней в меру способностей содействовал развитию корабельного дела в России. "Св. Андрей", однако, был не самым удачным его детищем. Строительство судна на стапеле задерживалось сверх обычных сроков.

Шла Северная война, русские уже познали радость побед в морских сражениях. Для развития успеха нужны были новые корабли. Этим и объяснялось нетерпение Петра I. В феврале 1721 г., когда должны были начаться переговоры в Ништадте, Петр I потребовал немедленного спуска судна на воду. Противиться высочайшему повелению никто не решился, а вот "воды", на которую полагалось спускать корабль, не было - Нева, скованная льдом, еще не собиралась высвобождаться из его плена. Впрочем, государь прислал на верфь роту солдат, которые пилили, кололи, взрывали пороховыми зарядами лед, и спуск судна "с торжествием" все же состоялся.

Пока "Св. Андрей" достраивался, начались мирные переговоры. В конце лета, 30 августа, долгожданный договор был заключен. Северная война закончена. Ее результаты оправдали надежды Петра I. Россия вернула себе выход в Европу, под ее контролем теперь находилось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Установлению утраченных некогда экономических контактов с Западной Европой теперь ничто не мешало. Главная угроза походам русских "купцов" по Балтике была нейтрализована, и... "Св. Андрей", на который прежде возлагались особые надежды, остался не у боевых дел. Судно успешно прошло ходовые испытания на Красногорском рейде 7 июня 1721 г. (кстати, вместе с кораблем "Астрахань") и показало хорошие ходовые качества, но оказалось вне поля зрения царя.

Рис. 9. Носовое украшение корабля 'Св. Андрей'. Изображены фигуры рычащего льва в окружении амуров и Геракла с палицей

На долю линейного корабля вместо сражений и морских битв выпали плавания в районе Финского залива не далее Гогланда. Дальним плаваниям теперь противодействовали Англия и Франция. Память же о корабле осталась прежде всего потому, что он сразу же после ввода в строй был включен в так называемую практическую эскадру. "Св. Андрею" везло с командирами. Первым, начиная еще со стапельного периода, был великолепный морской офицер Н. А. Сенявин, прошедший путь от солдата бомбардирской роты Преображенского полка до вице-адмирала.

Н. А. Сенявин - один из первых русских морских офицеров, получивший образование не за рубежом, а на родине. По случаю окончания Северной войны Петр I, радевший об укреплении флота, был рад по заслугам оценить русского человека и произвести героя этой войны наряду с иностранцами Гордоном, Крюйсом, Сандерсом, Сиверсом в шаутбенахты - контр-адмиралы. Любопытно, что Н. А. Сенявин командовал кораблем "Ингерманланд", на котором Петр I впервые поднял вице-адмиральский флаг. В 1719 г. корабль, которым командовал Н. А. Сенявин, встретил гамбургское конвойное судно. Когда его капитан отказался салютовать, потому что "не знает русского флага", Н. А. Сенявин приказал сделать выстрелы из трех пушек по вымпелу обидчика. Начиная с 1741 г. "Св. Андреем" командовал Я. С. Барш, впоследствии вице-адмирал, который в разные годы был удостоен высочайшего внимания за "содействие и непосредственное руководство практической подготовкой гардемаринов и кадетов в летних плаваниях".

Представление о форме корпуса корабля "Св. Андрей" дает модель довольно больших размеров (116×32×35 см), выполненная по традиции строителем судна Р. Рамзом. Хранится в Центральном военно-морском музее в Ленинграде.

Корпус корабля был украшен круглой скульптурой - фигурами воинов, воинственных женщин в шлемах, амуров - и многочисленными рельефами - изображениями воинских атрибутов, знамен, пушек, бочек с порохом, щитов, ядер. Например, в простенках между окнами стояли атланты, поддерживающие фриз. Сложную многофигурную композицию представляло носовое украшение. Убранство корабля "Св. Андрей", предложенное его строителем Р. Рамзом в стиле барокко, свидетельствует об искусстве мастера, которое и сегодня восхищает посетителей музея в Ленинграде.

Морская жизнь линейного корабля, проплававшего положенные 15 лет, завершилась в 1736 г. в Кронштадте - как было тогда принято, его разобрали на дрова.