Глава II. Путь избран

Путь избран

Пустынно Черное море. Почти нет на нем русского флота. По мирному договору, заключенному после Крымской кампании, Россия не имела права строить на Черном море военные корабли. И хотя ограничения, наложенные договором, были сняты в 1871 году, флот возрождался медленно. К концу семидесятых годов Россия имела на Черном море лишь две "поповки"^*, несколько тихоходных корветов и шхун и пассажирские пароходы. И когда в 1877 году началась война с Турцией, положение на Черном море стало трудным.

^* ("Поповка" - круглое плоскодонное тихоходное военное судно, названное так по фамилии его конструктора - адмирала Попова.)

Турция имела довольно сильный флот: броненосцы, фрегаты, корветы, канонерки, много парусных судов. Казалось, туркам совсем просто разгромить русские города на побережье, потопить пароходы.

Но, как только разгорелась война, было представлено несколько проектов, как коммерческие пароходы превратить в военные. Наиболее удачным оказался проект лейтенанта Степана Осиповича Макарова.

Он предложил повести с турками минную войну.

В свое распоряжение Макаров просил быстроходный пароход, на который хотел поместить несколько легких катеров, снабженных минами. Под покровом ночи, незаметно пароход подходит к вражеским кораблям и останавливается на некотором расстоянии от них. Катера спускаются на воду, приближаются к турецким кораблям и подрывают их минами. Затем возвращаются к пароходу, их поднимают на палубу, и пароход уходит в ближайший русский порт.

Вся операция должна проводиться быстро и точно. Она требовала беззаветного мужества и самообладания. Ведь мины тогда были совсем примитивные. Они прикреплялись к шестам длиной в 6-9 метров. Нужно было подойти к вражескому кораблю почти вплотную, на расстояние длины шеста, и ударить этой миной в корпус корабля. Одно неверное движение или шум - и можно самому подорваться или быть расстрелянным врагом.

Сама идея парохода с минными катерами на борту была совершенно необычной, смелой, новой. Ей было суждено большое будущее. Впоследствии плавучие базы торпедных катеров получили широкое распространение во всех флотах мира.

Макарову предоставили самый быстроходный торговый пароход "Константин". В это время турецкий флот уже обстреливал русские города на Кавказском побережье. Макаров сам подобрал команду из моряков, отлично знавших свое дело и так же, как и он, горевших желанием сражаться на "Константине", оснастил пароход необходимым оборудованием, погрузил на палубу четыре катера с минами и вышел в море на борьбу с турецкой эскадрой.

...Ночь. Тишина. На рейде стоят турецкие корабли. Они ниоткуда не ждут нападения, зная, что у русских флота нет.

"Константин" подходит близко к рейду и спускает катера. Они двигаются вперед, убавив ход, чуть слышно, прикрыв машинные рубки брезентом, заткнув щели, откуда может быть виден свет.

Вот в ночной тьме вырисовываются очертания вражеских кораблей. Слышен бой склянок, перекличка часовых.

Вдруг раздается оглушительный взрыв. Огромный столб воды поднимается возле одного из турецких броненосцев, и он начинает тонуть.

Среди врагов смятение. Они не понимают, что произошло. Кто тот неведомый противник, что подошел так незаметно и подорвал их корабль?

Открыв беспорядочный оружейный и артиллерийский огонь, турецкие корабли снимаются с якорей и уходят в Панике. А через некоторое время тот же противник атакует турок уже на другом рейде.

Долго турки не могли обнаружить "Константина". Однажды они его увидели, но он развил максимальную скорость и скрылся. Борьба продолжалась. "Константин" наводил страх на врагов. Их корабли перестали появляться у русских берегов. Но "Константин" отваживался наносить удары врагу и у самого Константинополя.

Русская общественность с волнением и тревогой следила за подвигами русских моряков. Газеты были полны сообщениями о боевых походах "Константина".

Крыловы в это время жили в Риге. Алеша занимался в немецкой гимназии.

- Языки нужно учить в детстве, - говорил отец.

И как когда-то раньше Алеша учился французскому языку, так теперь он изучал немецкий. Все преподавание в гимназии велось на немецком языке. Вначале было трудно, но через некоторое время Алеша мог свободно говорить по-немецки. Кроме того, он учил в гимназии латынь и греческий. И так же, как и взрослые, Алеша с напряженным вниманием следил за газетами. Подвиги лейтенанта Макарова, русских моряков вызывали в нем чувство восхищения и гордости. Они будили в нем желание самому стать моряком, управлять кораблем, бороться с врагами и побеждать. Часто Алеша вспоминал Севастополь, Черное море.

Он стал узнавать, какие существуют морские учебные заведения, и выяснил, что в Петербурге есть Морское училище, куда принимают мальчиков его возраста. Алеша раздобыл программу вступительных экзаменов в это училище. И когда он услышал о подвиге русских моряков - лейтенантов Дубасова и Шестакова, которые, применив тактику минной войны Макарова, потопили на Дунае турецкий броненосец "Сейфи", когда узнал, что эти моряки были воспитанниками Морского училища, взволнованный Алеша пришел к отцу.

- Папа, отдай меня в Морское училище.

- Что так? Влекут морские дали, как мичмана в "Коршуне"? Или лавры Макарова не дают спать? - улыбаясь, весело спросил Николай Александрович.

- Ну, почему ты смеешься?.. Я ведь серьезно. Может быть, смогу, и как Макаров... А может, сумею поднимать корабли со дна моря...

Отец внимательно посмотрел на Алешу.

- Морское дело трудное. Иногда приходится на много месяцев отрываться от дома, от близких людей. Вокруг только море и море. Оно не всегда спокойное. Бывают непогоды, штормы. Волны с наш дом обрушиваются на корабль. Ты подумал об этом?

- Да, я знаю. И все же хочу быть моряком. Ты ведь сам мне говорил, что в жизни не всегда бывает легко. Приводил в пример адмирала Невельского, как ему запретили обследовать восток, а он это сделал и основал Николаевск-на-Амуре. Его даже за ослушание чуть не разжаловали в матросы, но он все равно не сдался, потому что очень хотел и не мог иначе...

- Это верно. Геннадий Иванович был очень предан своей идее. Он готов был пожертвовать жизнью, - задумчиво сказал Николай Александрович. Встал из-за стола, за которым читал журнал, подошел к книжному шкафу и достал географическую карту. - Адмирал Невельской много сделал для науки и для России. Я говорил тебе, он доказал, что Сахалин остров, а не полуостров, как думали раньше, что Амур судоходен. Он составил карты крайнего востока и поднял там русский флаг. Его открытия помогли нам в Крымской войне. Вот, видишь, - они склонились над картой, - здесь за нашими кораблями охотилась английская эскадра. А наши корабли вошли с юга в Татарский пролив, оттуда - в устье Амура и там ошвартовались. Англичане ждут, курсируют возле Сахалина, думают: ведь Сахалин полуостров, отсюда прохода к Амуру нет, никуда не денутся русские корабли. А они как сквозь землю провалились. Так и остались англичане ни с чем. Это был мировой скандал. - Николай Александрович прошелся по комнате. - Я слышал, сейчас печатается книга - записки Невельского. Геннадий Иванович не дождался выхода. Издает посмертно его жена и друг. Она была с ним всегда рядом. Жили в Петровском зимовье, там, на востоке. Морская вода заливала их избу, снег засыпал до самой крыши, они болели цингой. Невельской ничего не страшился - ни тяжелой жизни, ни царского гнева. С ним было несколько верных помощников. Слабые сбежали. А сильные - остаются...

Николай Александрович помолчал. Потом сказал:

- Что ж, Алексей, иди, - и пристально взглянул на сына. - Я не против. Раз к этому лежит душа...

Притянув к себе Алешу, отец поцеловал его в лоб.

Так была решена судьба Алексея Крылова. С этих пор и до конца дней вся его жизнь неразрывно связывается с флотом.