§ 16. Кронштадтское лето 1897 г.

Впечатления от грандиозного морского парада в Спитхэде быстро отошли на задний план перед возобновившимися достроечными буднями, а потом совсем померкли перед лицом поразившего всех известия о гибели броненосца "Гангут". Как будто злой рок преследовал в те годы наш флот. Осенью 1893 г. в недолгом штормовом переходе через Финский залив со всем экипажем пропал без вести броненосец береговой обороны "Русалка". Погиб и командовавший кораблем выдающийся ученый-артиллерист капитан 2 ранга В. Ф. Иениш (47 Виктор Христианович Иениш (1852-1893), в 1878 г. окончил Михайловскую артиллерийскую академию, в 1882 г.- Артиллерийский офицерский класс. В 1893 г.- заведующий классом и обучением Учебно-артиллерийской команды, капитан 2 ранга. При поддержке С. О. Макарова успешно работал над вопросами боевого использования корабельной артиллерии. Его труды "О залповой стрельбе и сосредоточении" (Спб, 1886. С. 119), "Тактическая часть морской артиллерии и целесообразность стрельбы" (Спб, 1886. С. 76), "Записки по курсу тактической части морской артиллерии" (О маневрировании при стрельбе, Спб. 1893. С. 127), очерки военно-морской игры, обзоры развития техники и тактики корабельной артиллерии в мире, тактические таблицы и его практическая неутомимая деятельность вооружали артиллеристов флота передовой наукой морского боя, пробуждали творческую мысль и инициативу. С гибелью В. Ф. Иениша и в связи с отсутствием мер по повышению престижа образования и роли корабельного артиллериста достигнутый передовой уровень тактики русской морской артиллерии к началу XX в. был в значительной мере утрачен.). Для флота эта потеря имела роковые последствия. И вот теперь летом 1897 г. не в шторм и не в открытом море, а на тихом закрытом рейде, на виду эскадры погиб ее флагманский корабль. Как и аварию "России", известия о катастрофе пытались скрыть, и даже спустя 10 дней после гибели газета "Кронштадтский вестник" нашла возможным обвинить газету "Котлин" в распространении ложных слухов. Много непонятного было в этой аварии и мало кто был способен подобно автору брошюры, вышедшей в те дни в Париже, увидеть в катастрофе тревожный симптом общего неблагополучного состояния флота (48 Стиль, место и время публикации с определенностью позволяют предполагать, что автором брошюры был адмирал И. Ф. Лихачев [7].). Ясно было одно - пренебрежение к средствам непотопляемости, за надежность которых так упорно бился в те годы С. О. Макаров, может и в самом деле обратиться непоправимой бедой.

На "России", как и на всех кораблях, спешно занялись ревизией состояния водоотливной системы и средств обеспечения непотопляемости. 11 июля вместе с "Адмиралом Сенявиным", крейсером "Азия" и императорскими яхтами "Полярная звезда" и только что пришедшей из Дании "Штандарт" приняли участие в высочайшем смотре.

Крейсер 'Россия'

18 июля, завершив, наконец, подготовку к ходовым испытаниям и приняв на борт комиссию, "Россия" вышла в море. Как и "Рюрик", корабль, уже готовившийся к уходу на Дальний Восток, оказался заметно перегружен - вместо спецификационной осадки 7,3 м на ровный киль осадка кормой составила около 8,4 м, а средняя 8,1 м. Водоизмещение вместо 12 195 т выросло до 12 576 т. Бортовые машины при 83,1 - 83,6 об/мин вместо спецификационной 14 500 л. с. развили суммарную мощность 15 680 л. с. Средняя скорость из десяти пробегов составляла 19,74 уз. При этих скоростях, по наблюдениям А. И. Моисеева, из-за утолщения форштевня в месте выхода из него крышки минного аппарата образовывались две расходящиеся струи в виде фонтана высотой до 3-4,5 м. Напор этих струй А. И. Моисеев предлагал уменьшить установкой специальных обтекателей на плоской крышке аппарата.

Прошла неделя, и снова заботы о внешнем лоске и представительстве заставили свернуть все работы. Находясь мористее всего флота за входными бочками рейда, крейсер встречал приближающуюся к Кронштадту германскую эскадру, сопровождавшую яхту Вильгельма II "Гогенцоллерн". Неугомонный, полный энергии и идей монарх, взявший в свои руки германскую политику и давно уводивший мешавшего ему своими неуместными советами "железного канцлера" Бисмарка, прибыл на свидание со своим кузеном - императором всероссийским Николаем II. Одна из целей визита была разведать, в какой мере Россия, будучи союзником, считает возможным потворствовать все расширяющимся колонизаторским устремлениям Германии на Дальнем Востоке.

Грандиозный спектакль на рейде с грохотом салютов, пестротой флагов, блеском расшитых золотом мундиров и множеством встречающих частных пароходов начался в 12 ч дня. С подходом германских кораблей к Кронштадту крейсер "Россия" начал салют и после второго его выстрела загремели выстрелы с кораблей, фортов и батарей.

На палубе прибывшей из Петергофа яхты "Александрия" теснились и блеском золота слепили глаза морские, военные и придворные мундиры. Германского императора встречали управляющий Морским министерством вице-адмирал П. П. Тыртов, начальник ГМШ вице-адмирал Ф. К. Авелан, новый министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев. Еще дважды-по прибытии Николая II на "Гогенцоллерн", а затем - при переходе обоих императоров на русскую яхту - неслись по рейду дым и грохот салютов соединенных флотов. В этот час на борту "Александрии", поднявшей вместе штандарты русского и германского императоров, Вильгельм II был произведен в адмиралы русского флота. При обмене визитами, которые начались после ухода "Александрии", как старые знакомые, встречались офицеры крейсеров "Россия" и "Кёниг Вильгельм" - участника Спитхэдского парада.

29 июля на "России" прием германским морякам давал командующий Практической эскадрой Балтийского моря вице-адмирал С. ГГ Тыртов. (брат управляющего Морским министерством П. П. Тыртова). Наверное, весь Кронштадт готовил "Россию" к этому событию. Корабль, по описанию корреспондента "Кронштадтского вестника", превратился в "сказочный дворец". "Море цветов и экзотических растений на фоне сплошной массы национальных флагов" приводило гостей в изумление.

30 июля на исходе шестичасовых торжеств-проводов Вильгельма II оба императора в сопровождении большой русско-немецкой свиты провели смотр крейсера "Россия".

Вильгельм мог быть доволен результатами встречи: в России не проявили заинтересованности в закрытой для иностранцев бухте Кяо-Чао (Киао-Чао), зимовать в которой русским кораблям было разрешено китайским правительством по договору, и согласились на просьбу Вильгельма разрешить "в случае необходимости" (с согласия русского адмирала) заход в бухту германских кораблей. Но это было лишь начало интриги. Убедившись, что Китай, уверенный в поддержке России, не намерен отдавать Кяо-Чао Германии, Вильгельм 2 ноября 1895 г. отдал приказ своей эскадре (под командованием адмирала Тирпица) захватить порт. Так Германия подталкивала Россию к захвату Порт-Артура, так Вильгельм все дальше втягивал своего недалекого кузена в дальневосточные авантюры. "Россия", еще находясь на Балтика, оказалась свидетелем их начала.

На "России" были начаты последние из разрешенных управляющим Морским министерством переделок и подкреплений переборок котельных отделений и угольных ям. Большая часть запоздалых, только 7 августа предложенных МТК усовершенствований была отклонена П. П. Тыртовым, а дополнительные буксирные кнехты и клюзы (из опыта похода в Англию) в батарейной палубе было приказано вместе с другими грузами крейсера отправить по железной дороге во Владивосток, чтобы там и заняться их установкой.

Утром 11 августа крейсер снова оказался в центре международных торжеств. В ответ на визит русского флота в Тулон в 1893 г. и посещение Николаем II Парижа в минувшем, 1896 г., в Кронштадт прибыл отряд французских кораблей под флагом президента республики Феликса Фора.

Крейсера "Дюпюи де Лом" и "Сюркуф" отдали якоря на Большом кронштадтском рейде, где стояли крейсера "Россия", "Герцог Эдинбургский" и броненосец "Адмирал Ушаков". Флагманский корабль "Поту" прошел на Малый рейд и стал на бочку вблизи яхты "Штандарт" и крейсера "Азия". Здесь же под императорским брейд-вымпелом, подняв на фок-мачте французский и на бизани - русский военные флаги, ожидала яхта "Александрия". После нового салюта в честь президента от борта яхты отвалил царский гребной катер под флагом генерал-адмирала. Управлял катером флаг-капитан царя контр-адмирал Н. Н. Ломен. В 10 ч 30 мин с прибытием президента "Александрия" подняла императорский и президентский штандарты и удалилась в Петергоф. Вечером флот был иллюминирован. 14 августа на рейде состоялась почти по тому же сценарию, что и при уходе немецкой эскадры, пятичасовая церемония проводов французского отряда.

Заключительным эпизодом проводов стал 40-минутной визит царя, великих князей и президента Фора на крейсер "Россия". Кратковременность и парадность визита не помешали генерал-адмиралу тут же обратить внимание на отсутствие на крейсере кормового балкона, которое его высочество "изволил признать" очень большим неудобством. И эту работу по чертежам Балтийского завода записали в реестр предстоящих во Владивостоке.

В море французский отряд выводил старший штурманский офицер "России" лейтенант В. Е. Лахтин.

17 августа под личным руководством командующего отрядом кораблей, назначенных для испытаний, контр-адмирала В. П. Мессера крейсер "Россия" своим ходом перешел с Большого рейда на Малый, отсюда с помощью казенных и частных пароходов был введен в Среднюю гавань для завершающих работ и последних приемок.

Отслужив за истекший срок изрядную политическую службу, крейсер (наконец-то!) стал готовиться к уходу в заграничное плавание. Плававший на "Рюрике" в Киль уходил теперь в поход вместе с "Россией" великий князь Кирилл Владимирович (49 Кирилл Владимирович (1876-1938), сын великого князя Владимира Александровича, брата императора Александра III. В год рождения был зачислен на службу и награжден высшими орденами Российской империи: Андрея Первозванного, Александра Невского, Белого Орла, Анны и Владимира. В 1902-1903 гг. служил старшим офицером крейсера "Адмирал Нахимов", в 1904 г. в чине капитана 2 ранга был начальником военно-морского отдела в штабе С. О. Макарова. В 1909-1912 гг.- старший офицер, командир крейсера "Олег" (гвардейского экипажа). В 1915-1917 гг.- контр-адмирал, командир гвардейского экипажа (береговая воинская часть флота, входившая в состав императорской гвардии и комплектовавшая императорские яхты, отдельный батальон и ряд боевых кораблей). Утром 1 марта 1917 г. в речи перед личным составом экипажа объявил о вершившейся революции и переходе экипажа в распоряжение Государственной думы, куда и привел экипаж. Впоследствии эмигрировал (Перетц Г. Г. В цитадели русской революции. Пг., 1917).). В связи с таким неординарным фактом командир крейсера капитан 1 ранга А. М. Доможиров получил еще перед уходом в Англию небезынтересное наставление.

Его высочество, говорилось в письме начальника ГМШ Ф. К. Авелана, выразил желание пройти все ступени флотской службы, начиная с мичманского чина, а потому и служебное положение великого князя на крейсере ничем не должно отличаться от положения всех остальных мичманов. Великий князь только тогда сможет приобрести "необходимые знания морской практики", когда он пройдет суровую, но добровольно им избранную школу морской службы. А для этого он должен нести служебные обязанности "наравне с прочими судовыми офицерами", насколько это, следовала оговорка, требуется необходимостью. Исключения, правда, допускались и относительно таких служебных поручений, как "своз команды на берег для гулянья, сбор команды с берега, погрузка угля или провизии" (ЦГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д.1526, л. 234). Такие наряды "как не относящиеся прямо и непосредственно к изучению морского дела" поручать великому князю не следовало. Но он должен был быть включен во все судовые расписания, заведовать, как это полагалось мичманам, одним из гребных судов, находиться на своем месте при всех авральных работах, тревогах и учениях, стоять вахту и вообще "нести службу в общей очереди и наравне с другими".

Всех начальствующих лиц в иностранных портах командир должен был предупредить, что великий князь плавает на крейсере "со специально-практической целью" и поэтому никаких официальных визитов не принимает и приемов не делает. А если бы мичман Кирилл Владимирович и оказался бы в группе офицеров на приеме в честь командира, то и тогда он никакого первенствующего положения занимать не имел права.

Не случайным, наверное, был и состав кают-компании: как и великий князь, числился в гвардейском экипаже мичман Вениамин Эллис (50 В Цусимском бою 14 мая 1905 г. погиб вместе со всем экипажем броненосца гвардейского экипажа "Император Александр III".), в том же чине и должности были потомок древнего аристократического рода князь Дмитрий Максутов и представитель прибалтийского дворянства Николай фон Кубе. Необычным было и присутствие на крейсере занимавшего должность вахтенного начальника лейтенанта датского флота Нильса Мигинда. Удачная карьера предстояла большинству офицеров первой кают-компании "России" (51 Из них семеро дослужились до чина капитана 1 ранга, трое - до чина генерал-майора и двое - до вице-адмирала. Из этих последних Л. Б. Кербер (Л. Ф. Корвин) в 1904 г. был флагманским интендантом штаба командующего флотом в Тихом океане, старшим офицером крейсера "Богатырь", с декабря 1904 г.- крейсера "Россия". В 1905-1906 гг.- начальник морской походной канцелярии при главнокомандующем всеми сухопутными и морскими силами, действующими против Японии. В 1917 г. командовал флотилией Северного Ледовитого океана. А. И. Русин (1861-1956), который пять лет перед войной с Японией был военно-морским агентом в Японии, после Великой Октябрьской революции окончил службу (на родине) начальником Морского генерального штаба. Эмигрировал во Францию.), оказавшихся волею судьбы сослуживцами великого князя...

Всего на крейсере было 22 строевых (флотских) офицера, 6 инженеров-механиков, 2 врача и 2 "чиновника" - шкипер и артиллерийский содержатель, носившие гражданские "чины", приравненные к офицерским. Команду корабля составляли 5 кондукторов, 91 унтер-офицер и 931 матрос. Таков был экипаж крейсера "Россия", который ровно в 9 ч утра 15 октября 1897 г., провожаемый пароходом "Ижора", прощался с Кронштадтом. На долгие десять лет корабль покидал Балтику.