Глава 5. "Громобой" - третий крейсер серии [1989 Мельников Р.М.

Уже достаточно выяснившиеся в рассказе о "Рюрике" и "России" организационные принципы отечественного кораблестроения, его техническая политика, конструкторское обеспечение и материальная база позволяют более сжато рассказать историю создания третьего корабля серии высокоавтономных океанских крейсеров, строившегося, как и его предшественники, на Балтийском заводе.

За десять лет, истекших со времени зарождения проекта "Рюрика", много перемен произошло и в технике, и в политике. Неумение оценить темпы прогресса техники, увлечение бесперспективными направлениями грозило разорительными затратами на создание неэффективных кораблей и оружия и в конечном счете вело к поражениям. Особенно показательны были длившиеся в русском флоте более 20 лет опыты с предложенным С. К. Джевецким проектом "водобронного миноносца". Затратив немалые средства на сооружение и испытания стрельбой "водяной брони" со все увеличивавшимся слоем пробки, забыли о бесперспективности самой идеи "водобронного миноносца", лишенного главнейшего достоинства подводной лодки - ее скрытности. Не имея задела, подводными лодками занялись перед самой русско-японской войной, когда многое наверстать было трудно. "Только из синтеза техники и тактики может получиться настоящая боевая школа, а потому и точка зрения техники имеет, свое право на существование",- говорил выдающийся корабельный инженер В. П. Костенко о результатах Цусимского боя (См. журнал "Судостроение" (1935. № 8. С. 46-49).). В этой постоянной сбалансированности взглядов и уровня развития тактики и техники - залог создания долговечного и эффективного флота, надежных боевых кораблей. Какова же была эта сбалансированность, чем определялась, как сказалась при создании крейсеров по образцу "России"? Из многих заблуждений, постигших военных специалистов во второй половине XIX в., наиболее стойким и фатальным по своим последствиям оказалось заблуждение о малой дистанции артиллерийского боя (табл. 4,5). Разделяли его и в русском флоте. Несмотря на огромную дальность стрельбы, достигнутую нарезными орудиями (до 50 кб в 1880-е гг.), считалось, что решительный бой, как и во времени "Монитора", возможен на расстоянии немногим больше пистолетного выстрела. Это мнение основывалось, с одной стороны, на отсталости морского приборостроения, располагавшего, как и во времена парусного флота, лишь простейшими планочными прицелами и примитивными угломерными дальномерами, а с другой - на очередном "торжестве" брони над артиллерией. Даже плита 203-мм толщины уже с расстояния 30 кб была неуязвима для снарядов средней и скорострельной артиллерии, считавшейся тогда основной. Вывод о том, что на большей дистанции вести бой бесполезно, казался неоспоримым. Дистанция в 10 кб в германском флоте в 1890 г. считалась большой.

Таблица 4. Характеристики орудий основных калибров русской морской артиллерии в конце XIX - начале XX в.¹

Таблица 4. Характеристики орудий основных калибров русской морской артиллерии в конце XIX - начале XX в.

1 Таблица составлена на основании следующих работ: С. О. Макаров. Рассуждения по вопросам морской тактики. Спб., 1897; Военная энциклопедия. Спб., 1914; Н. Л, Кладо. Современная морская война. Спб., 1904.

2 Орудия, выпущенные после русско-японской войны.

3 В скобках приведены данные из Военной энциклопедии, не совпадающие с данными С. О. Макарова.

4 По Правилам артиллерийской службы на судах флота 1895 г. В скобках - по Правилам 1913 г.

Приняв пределом дистанции артиллерийского боя 30 кб, в русском флоте пошли на смелый шаг. В мае 1892 г. по инициативе контр-адмирала С. О. Макарова с одобрения управляющего Морским министерством адмирала Н. М. Чихачева МТК отказался от применения на кораблях тяжелых снарядов (они по всем калибрам были тяжелее японских), заменив их облегченными. Такие снаряды, имели большую начальную скорость полета, и обладали огромным преимуществом перед тяжелыми за счет большей настильности траектории, а следовательно, и большей меткости стрельбы. Таблица, составленная для расстояния 10 кб (на нем, таким образом, рассчитывали вести бой...), демонстрировала превосходство (по пробивающей способности) легких снарядов над тяжелыми. Как часто случается, правильная предпосылка ("всякая мера, ведущая к увеличению числа попаданий, настоятельно необходима" - говорилось в журнале по артиллерии № 47), не подкрепленная всесторонним анализом, может и не дать верного результата. Пойдя по пути наименьшего сопротивления, оставили в стороне другие возможности увеличения числа попаданий, которые могли обещать оптические прицелы, базисные дальномеры и более совершенные методы управления артиллерийским огнем.

Таблица 5. Дистанции артиллерийского боя, кб

1 Наиболее вероятной дистанцией считали 10-15 кб, максимальной 25 кб (Черкасов В. Н. Элементарная и прикладная тактика. Спб., 1909. С. 114).

2 По мнению Н. Л. Кладо, бой не мог начинаться на дистанции ближе 4 кб, считавшейся тогда дальностью минного (торпедного) выстрела. За среднюю дистанцию он принимал общепринятую на флотах мира дистанцию практических стрельб. Дальнюю дистанцию 30-40 кб Н. Л. Кладо считал также предельной для артиллерийского боя.

3 Дальность действительного огня (начала стрельбы во время боя) А. М. Доможиров определял для орудий: 203- и 152-мм калибра - 45, 75-мм - 34, 47-мм - 24 и 37-мм - 11 кб.

4 С. О. Макаров критерием только им названных пяти видов дистанций считал следующие соответствующие этим дистанциям углы возвышения орудий: 1; 2,5; 5; 10 и 15°. Поэтому, например, для 152-мм орудия с длиной ствола 45 калибров ближней дистанцией (1°) были 8, средней (2,5°) - 17 и дальней (5°) -28 кб. Соответственно по графику, приведенному в Рассуждениях по вопросам морской тактики (Спб., 1897. С. 112), определялись все виды дальностей для орудий других калибров.

5 Из работы капитана 2 ранга Н. И. Игнатьева для офицерского артиллерийского класса "Тактика. Боевые средства флота". Отдел 1. Артиллерия. 1912-1913, Спб. С. 213.

Забегая вперед, добавим, что именно эти новые средства повышения числа попаданий позволили японцам сделать ставку на фугасные снаряды, эффект попадания которых, в отличие от бронебойных, не зависел от дальности стрельбы, а ощутимые поражения они могли нанести и броненосцам с их неполным бронированием. Так появились на вооружении японского флота удлиненные фугасные снаряды (в Порт-Артуре их называли "чемоданами"), которые хотя и кувыркались в полете, но разрывались безотказно. Не пожалев средств на новейшие появившиеся в конце XIX в. прицелы и дальномеры, тщательно изучив разработанные в Италии методы управления артиллерийским огнем, японцы к началу войны с Россией овладели меткой стрельбой с расстояний, недостижимых для всех флотов мира.

Тем временем в русском флоте сделали еще один неверный шаг. Для уменьшения расходов начали изготовлять снаряды из дешевой низкокачественной стали, а затем даже из чугуна, а для того чтобы обеспечить прочность снарядов, утолстили их стенки и соответственно уменьшили объем для разрывного заряда. Относительный вес заряда таким путем довели до 2,5 % против 10 % в японских (английских) снарядах. Меньший вес самого снаряда делал это неравенство еще более разительным. Предлагавшиеся тогда же отечественным заводом Рудницкого в Варшаве мощные фугасные тонкостенные бомбы из высокопрочной стали с большим содержанием взрывчатого вещества были отвергнуты как чрезмерно дорогие. Не предусмотрели даже заготовку хотя бы ограниченных партий таких снарядов в качестве неприкосновенного запаса для войны. В то же время, несмотря на дружные требования флота и МТК "вывести из употребления" чугунные снаряды, их продолжали навязывать кораблям. Были они и в боекомплекте владивостокских крейсеров.

Кривые бронепробиваемости снарядов русской и японской (английской) артиллерии.

Кривые бронепробиваемости снарядов русской и японской (английской) артиллерии. Для русских пушек сплошная линия, для японских пушек пунктирная. Цифры над кривыми указывают калибр орудия.

Достигнутое к 1892 г. временное преимущество русского флота сошло на нет с появлением в начале XX в. оптических прицелов и базисных и стереоскопических дальномеров, сделавших реальной эффективную стрельбу на вдвое-втрое большие расстояния, чем считали за 10-15 лет до этого. А на таких расстояниях русские бронебойные снаряды, быстрее из-за их легковесности терявшие свою скорость, начинали уступать снарядам западных флотов, которые, сохранив прежний вес, сравнялись, а кое-где и превзошли русские снаряды в скорости. Разницу в их бронебойных свойствах можно видеть из графика, заимствованного из самой, наверное, острой статьи по обобщению боевого опыта, помещенной после войны в "Морском сборнике" (1906 г. № 2 и 3. С. 147-168 и 187-204) и из-за этой, очевидно, остроты не оконченной. С. О. Макаров пытался бить тревогу уже в 1894 г., напоминая, что снаряжение снарядов далеко отстало от всего остального, как отстали и "способы пользования артиллерией и управление артиллерийским огнем". Но и его авторитет не смог превозмочь самоуспокоенность верхов. Там не думали ни о новой тактике, которая позволяла бы навязать противнику бой на тех малых дистанциях, где лучшие в мире русские бронебойные снаряды могли уверенно пробивать броню, ни о заготовлении мощных фугасных снарядов. Даже усовершенствования, предложенные высшим техническим органом министерства МТК во главе с его председателем вице-адмиралом Ф. В. Дубасовым, нередко застопоривались резолюциями управляющих Морским министерством - вице-адмирала П. П. Тыртова и занявшего его место Ф. К. Авелана.

Неизменным оставался и состав боекомплекта, определенный на заре появления нарезной артиллерии. В него, как видно из табл. 6, продолжали входить сегментные снаряды (род шрапнельных), призванные поражать экипажи атакующих корабль миноносцев и скопления войск противника на берегу, а также возмущавшие всех артиллеристов чугунные снаряды, которые при всей их неимоверной толщине стенок, случалось, разрывались, едва вылетев из орудия, а иногда и в самом его канале. Этими снарядами, завезенными "на край света" в Порт-Артур, пытались стрелять с кораблей по позициям осаждавших японских войск, но часто происходившие преждевременные разрывы над городом и крепостью заставили отказаться от их употребления. Поразительным был и тот факт, что новейшие 75-мм орудия Канэ - главный противоминный калибр броненосцев и крейсеров и единственное серьезное вооружение миноносцев в течение всей войны - так и не получили фугасных снарядов: их "не успели" разработать. Предусмотренные для них бронебойные ("стальные") снаряды с ничтожной взрывчатой начинкой производили эффект зачастую даже меньший, чем чугунные ядра гладкостенных орудий, так как нередко из-за замедленного (рассчитанного на сопротивление брони) взрывателя пробивали борт миноносца и летели дальше, не взорвавшись. Но даже и эти обстоятельства, как и ряд других, в полной мере смогла выявить только война.

Таблица 6. Количество снарядов (выстрелов) на одно орудие в боекомплекте кораблей русского флота конца XIX - начала XX в.

Количество снарядов (выстрелов) на одно орудие в боекомплекте кораблей русского флота конца XIX - начала XX в.

На все эти трудноподдававшиеся прогнозированию особенности вооружения кораблей наложилась сложность обоснования задания на проектирование корабля в новой обстановке.

На смену идеям широкомасштабной крейсерской войны, питавшихся примерами парусных "приватиров" XVIII в., действий "Алабамы" и "Американской экспедиции" русского флота (1863), пришло осознание на рубеже XIX-XX вв. ограниченности возможностей крейсеров. Это был один из парадоксов исторического развития: крейсер, несмотря на несравнимый с парусной эпохой рост боевой мощи, с развитием средств связи утрачивал свое главное оружие - скрытность нахождения на морском театре, а следовательно, и внезапность нападения. Телеграф, а затем и радио оставляли мало надежд на его успешные действия. Резко возрастал и риск встречи с силами противодействия. Англия, главный противник на морях, усиленно развивала собственный крейсерский флот для охраны своего торгового судоходства. Рассчитывать на создание в противовес ему еще более многочисленного крейсерского флота было, очевидно, нереально. Отсюда, по-видимому, возникла тенденция увеличения боевой мощи каждого отдельного русского крейсера, несмотря на известные сомнения (С. О. Макаров считал, что лучше послать в океан четыре крейсера по 3000 т, чем один в 12 000 т); пусть крейсеров будет мало, но зато каждый - грозная сила, с которой не многие из английских крейсеров решатся вступить в единоборство. Этот рост боевой мощи крейсера диктовался и приобретавшей все большее значение задачей нанесения ударов по разбросанным по всем океанам колониям и угольным станциям. Считалось, что многие из их гарнизонов не устоят перед десантным отрядом численностью до 5000 человек и что удары по этим уязвимым пунктам противника станут, в случае войны, едва ли не главной задачей, стоящей перед русскими крейсерами. С этой целью планировалось сформировать не менее трех отрядов (чтобы заставить противника разобщить силы противодействия), состоящих каждый из двух больших быстроходных транспортов Добровольного флота с десантным отрядом под охраной двух-трех крейсеров. Первый отряд должны были образовать крейсера "Рюрик", "Память Азова" и пароходы Добровольного флота "Саратов" и "Ярославль", второй - крейсера "Россия". "Адмирал Корнилов" и пароходы "Орел" и "Нижний Новгород" (52 В каждой паре названных пароходов первый относился к "крейсерам", то есть к предназначавшимся в военное время для переоборудования в крейсера. Вторые были обычными транспортами с 10-12-узловой скоростью. Доход от их эксплуатации в мирное время покрывал убытки, которые несло Общество Добровольного флота из-за необходимости содержать нерентабельные, быстроходные 19-20-узловые "крейсера".). Крейсера третьего отряда в 1894 г. еще надо было построить.

При обсуждении проекта Балтийский завод предлагал сделать новый крейсер башенным. Эскизный проект такого крейсера водоизмещением 15 000 т, разработанный заводом, был утвержден царем в декабре 1895 г. и, очевидно, базировался на опыте создания броненосца крейсерского назначения "Пересвет". Завод энергично развивал проект этого броненосца, и в мае 1896 г. предлагал Комитету улучшенный его вариант с 20-узловой скоростью. Новый крейсер мог бы стать облегченным вариантом в группе разрабатывавшихся заводом башенных кораблей, что обещало и ускорение постройки, и сходство их тактических свойств при совместных действиях с броненосцами. А такая задача становилась обычной: русский флот начинал усиленно пополняться броненосцами, и требования к их мореходности постоянно повышались. Так было с броненосцами и для Черного моря, и для Балтики. Центр тяжести политики перемещался на Восток, эскадра Тихого океана неуклонно пополнялась; тактикой все настойчивее предъявлялись требования к крейсерам быть способными сражаться в одном строю с броненосцами, и, казалось бы, башенный крейсер, одинаково пригодный и для крейсерских операций, и для боя в строю эскадры, в наибольшей степени отвечал этим требованиям. Но так сделано не было (53 Башенные крейсера все же появились, но позднее - в 1900 и 1901 гг. (типов "Баян" и "Богатырь") и по западным проектам. Об очередном конкурсе, проведенном в 1894-1895 гг., см. в книге Л. Л. Поленова "Крейсер "Аврора"" (Л., 1987. С. 18-20).). И виной тому было, по-видимому, не раз проявлявшееся упрямство последнего самодержца Николая II, который еще в июле 1895 г. на "всеподданнейшем" докладе генерал-адмирала о программе кораблестроения начертал резолюцию о своем "твердом желании, чтобы Морское ведомство неуклонно продолжало строить крейсера типа "Россия"" (ЦГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 1477, л. 120). Трудно было удержаться и от того, чтобы не заняться усовершенствованием "России" и, возможно, учесть опыт только что проведенного конкурса на проект океанского крейсера. Изменения из отделов МТК посыпались одно за другим, и уже 11 июля управляющий заводом предупреждал, что они несовместимы с идеей "ожидаемой быстроты постройки" (ЦГАВМФ, ф. 421, оп. 8, д. 58, л. 1.). 16 июля генерал-адмирал "изволил приказать" приступить к переработке чертежей крейсера 1 ранга "Россия". Так начиналось проектирование нового крейсера. Он получил название "Громобой" в память парусно-парового фрегата, находившегося в составе Балтийского флота в 1857-1872 гг.

Без принципиальных изменений остался только корпус. Вместо двух главных бортовых машин и одной вспомогательной устанавливались три машины равной мощности, двойной каземат машинных отделений ликвидировался, а вес его брони подлежал утилизации для "возможной защиты" артиллерии посредством "отдельных казематиков" или иным способом.

Рассмотренные МТК по журналу от 12 августа 1896 г. чертежи нового крейсера были переделаны 21 сентября и подверглись новым изменениям из-за предъявленных Комитетом 23 октября дополнительных, еще более широких требований. В соответствии с принципом усиленной защиты артиллерии, высказывавшимся Н. Е. Кутейниковым еще при проектировании "России" и, казалось, окончательно возобладавшим, предлагалось прикрыть броней по крайней мере 16 орудий главного калибра. Ради этого толщину главного броневого пояса разрешалось уменьшить с 203 до 152 мм (применив вместо гарвеевской более прочную, только что появившуюся крупповскую броню), а толщину броневых траверзов в батарейной и жилой палубах - с 127 до 51 мм. Уменьшалась и длина броневого пояса - он предусматривался лишь на протяжении машинных и котельных отделений. Оконечности же защищались (мысль С. О. Макарова при обсуждении проекта "Рюрика" 23 ноября 1892 г. и идеи П. Н. Вульфа) карапасной палубой, прикрывавшей весь корабль на уровне ватерлинии от носа до кормы. Для 203- и 152-мм орудий, расположенных в одобренных МТК двухъярусных казематах (угол обстрела 120°) предлагалось применить установки на центральных штырах и башенно-подобные щиты толщиной не менее 51 мм. Для остальных казематных орудий установки на центральных штырах разрешались лишь при условии, что общий вес артиллерии с защитой допустит применение башенно-подобных щитов. В противном случае эти орудия должны были остаться на прежних, вызывавших в Спитхэде недоумение иностранцев, бортовых штырах.

Общее расположение крейсера "Громобой": а - продольный разрез; б - план верхней палубы; в - план батарейной палубы; г - броневой (жилой) палубы; д - трюма.

6 - блок помещений адмирала (от 113-го шпангоута до кромки кормы);

11 - элеваторы подачи 203-мм снарядов и зарядов;

28 - 64-мм пушка Барановского на корабельной установке;

34 - кильблоки 20-весельного баркаса с вставленным внутрь него шестивесельным ялом;

43 - линия подпалубных рельсов для движения подвешенных к ним беседок с боеприпасами;

53 - каюты содержателей корабельного имущества;

58 - шахта светового и сходного люков в бортовые машинные отделения;

Противоминная артиллерия усиливалась увеличением вдвое (с 12 до 24) числа орудий 75-мм калибра и соответствующим уменьшением числа 47-мм орудий с 20 до 8. Риск взрыва в бою собственных торпед устранялся заменой надводных аппаратов подводными. Проработка этих требований, в особенности применение карапасной палубы, привела к полному изменению внутреннего расположения корабля. Из-за усиления бронирования орудий повысился центр тяжести брони, отчего пришлось (для сохранения остойчивости на прежнем уровне) понизить палубы: батарейную - на 228 и верхнюю - на 76 мм. Для улучшения защиты машин (опыт Спитхэда) широкие люки заменялись узкими шахтами с усиленной вентиляцией. Постоянно вызывавшие перегрев помещений паровые приводы вентиляторов заменили электрическими. Электрифицировались и палубные механизмы. Мощность электростанции (шесть динамо-машин) увеличилась до 540 кВт. Ввиду недостаточного, отведенного в нагрузке, веса брони для рекомендованной МТК защиты всех 203-мм орудий отдельными "казематиками" решили (журнал № 35 от 11 марта 1897 г.) "уничтожить совсем" броневую защиту кормовых 203-мм орудий и за счет этого устроить общий просторный каземат с разделительной диаметральной переборкой для защиты носовых орудий и прислуги от осколков. О полной незащищенности прислуги кормовых орудий вопрос не возникал. (Вспомнить о ней пришлось начальнику отряда крейсеров контр-адмиралу К. П. Иессену в своем донесении о бое 1 августа 1904 г.)

Менялась конструкция шахт элеваторов; количество боеприпасов в них предлагалось довести до полного боевого комплекта, включавшего для орудий калибром 203-мм (в скобках - запас для практической стрельбы на одну кампанию) по 440 снарядов и зарядов (72 и 44), 152-мм - 2800 (304) раздельных патронов, 75-мм - 7200 (600), 47-мм - 6480 (288), 37-мм - 9720 (576) и 64-мм - 1440 (50) унитарных патронов. Для этих впервые встречающихся данных характерен еще значительный запас на практические стрельбы: за кампанию каждое из 203-мм орудий могло выстрелить 18 раз (при учебных стрельбах использовали "полузаряд").

В спецификации по корпусу предлагалось усилить ряд связей, чтобы "натяжение материалов" уменьшилось с 9,33 до 8,52 кг/мм² (нормы прочности, о которых говорил в свое время М. И. Кази, в обиходе МТК еще, очевидно, не появились). Включая названные, журнал МТК содержал ровно 30 подлежащих учету новых замечаний.

Можно лишь догадываться о состоянии С. К. Ратника, получившего журнал № 35 от 11 марта 1897 г. Задержка из-за отказа от 15 000-тонного башенного крейсера Балтийского завода и нежелания воспроизвести новый крейсер точно по чертежам "России" с 5,5 мес, о которых С. К. Ратник говорил в ноябре 1896 г., увеличивалась до 8 мес, и конца заново затеянной МТК перекройки проекта не предвиделось. К тому же до ГУКиС этот журнал почему-то не дошел. Там о нем узнали только в ноябре 1897 г., когда С. К. Ратник, обеспокоенный необеспеченностью поставок для нового крейсера, обратился с докладом напрямую к управляющему Морским министерством.

Выразив недоумение по поводу происходящей неорганизованности и приказав принять меры к ее устранению, П. П. Тыртов заметил: "Нельзя же строить крейсер и в то же время не готовить для него вооружение и снабжение" (ЦГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1277, л. 98.). В. П. Верховский резонно просил МТК решить сразу и окончательно, что и по каким чертежам следует заказать для нового крейсера, спуск которого планировался на весну 1899 г., в какой мере обоснованы сроки Балтийского завода, а впредь, чтобы устранить случаи поздних заказов, подобные вопросы обсуждать заблаговременно и с участием ГУКиС.

Глава 5. "Громобой" - третий крейсер серии

§ 17. "Строить крейсер типа "Россия""