§ 20. "Громобой" ставит мачты

Официальная закладка, при всей формальности этого акта, проведенного 7 мая 1898 г. в должной торжественности и "высочайшем присутствии", подталкивала ход постройки, приближая его к следующей, определяющей вехе - спуску корабля на воду. Вслед за установкой палубной брони заводской строитель корабельный инженер А. А. Аверин (57 Константин Яковлевич Аверин (1862-1918?), сын купца, уроженец Петербургской губернии. В 1883 г. по окончании Технического училища произведен в прапорщики корпуса инженеров-механиков, плавал на кораблях Балтийского флота. С 1886 г. под руководством корабельного инженера Н. Д. Субботина работал на постройке броненосца "Император Александр II", в 1888 г. переведен в корпус корабельных инженеров, назначен на Балтийский завод в помощь наблюдающему за постройкой императорской яхты "Полярная звезда" Н. Е. Титову. С 1889 г.- на постройке канонерской лодки "Грозящий", с 1891 г. достраивал ее самостоятельно. В 1891 -1894 гг. работал в Николаеве и Севастополе помощником строителя (С. К. Ратника) броненосцев "Двенадцать Апостолов" (с 1892 г. достраивал его самостоятельно) и "Три Святителя". С января 1895 г. на Балтийском заводе строил учебное судно "Верный" (впоследствии "Ленинградсовет"), с декабря 1895 г.- крейсер "Россия" (с достройкой в Кронштадте), с 1897 г.- крейсер "Громобой". Строитель эскадренных броненосцев: с 1900 г.- "Князя Суворова", с 1901 г.- "Славы", в 1904-1905 гг.- заградителей "Енисей" и "Амур". В ноябре 1907 г. был назначен исполняющим обязанности помощника главного инспектора кораблестроения. В декабре 1907 г. произведен в генерал-майоры с увольнением со службы.) дал указание устанавливать плиты траверзов и казематов. Полным ходом, в строгом соответствии с новыми правилами - наливом воды в отсеки, проводили испытания водонепроницаемости переборок. Приемку их выполнял член МТК Н. В. Долгоруков, прежний строитель "Рюрика".

Предспусковой 1898 г. наряду с броней определил состав и остальных контрагентских поставок. Уже в апреле на Франко-Русском заводе приняли 9540 латунных трубок для холодильников главных машин. Ижорский завод поставлял якоря, цепи и массу других традиционных предметов оборудования, включая крюйтка - мерные фонари, водолазные аппараты, самовары и т. п. По контракту с ГУКиС, подписанному в июле, Металлический завод изготовлял четыре подводных минных аппарата щитового типа с электродвигателями для их движения, два съемных стальных аппарата, стреляющих порохом укороченными минами, два катерных аппарата для метательных мин с компрессорами и оборудованием. Три стальные клепаные мачты, чертежи которых Балтийский завод представил на утверждение в МТК еще в январе, оставались не заказанными до сентября, когда В. П. Верховский, отклонив чрезмерно дорогие, по его мнению, условия Балтийского и Металлического заводов, предложил заказ назначившему наименьшую цену Екатерингофскому литейному и механическому заводу Джемса Пульмана и тут же, неумолимо блюдя казенный интерес, "срезал" у частника по пятачку с пуда.

Труднее было учесть каждодневные убытки Балтийского завода из-за по-прежнему непомерных сроков рассмотрения представленных в МТК чертежей. По одним, как, например, чертежи двухъярусных носовых казематов и башенноподобного щита 203-мм орудий, приходили уведомления о возможных изменениях по результатам предстоявших еще полигонных испытаний, другие задерживались без объяснений.

В декабре 1898 г. С. К. Ратник, обращаясь в МТК с очередной просьбой ускорить дело "теперь же", напоминал о следующем. Нерешенность способа бронирования носовых 203-мм орудий (чертеж представлен в МТК 18 сентября) не позволяет сделать заказ брони, заняться устройством полубака, подкреплениями боевой рубки и носового мостика. Неопределенность диаметра броневой трубы для защиты приводов рулевого управления (чертеж представлен 6 ноября) заставляет откладывать заказ брони и разработку валиковой проводки. Из-за неизвестности способа подъема заказанных в Англии 56- и 50-футовых паровых катеров нельзя приступать не только к разработке и изготовлению их шлюпбалок, но и к вырезам в коечных сетках верхней палубы и их последующей отделке. Упомянутые задержки могут сорвать сроки достройки в Кронштадте. Увы, эти вопросы, как и множество других, еще долго ждали решения. Конструкцию броневых переборок казематов 203-мм орудий - тех самых, что удостоились "августейшего" неодобрения, а затем были все-таки разрешены - узаконили только в середине марта 1899 г. в журнале по артиллерии № 28. Носовые и кормовые стены каземата толщиной 51 мм усиливались за счет добавочной толщины прилегающих к ним переборок (каждая образовывала с ними пакет толщиной примерно 67 мм). С этой целью к кормовой переборке (6,36 мм) предлагалось вплотную установить вторую толщиной 9,5 мм. Бортовая броня, как и палубная, выполнялась хромоникелевой. Разделительную диаметральную переборку толщиной 51 мм (очевидно, из-за ее массивности) разрешалось установить без каких-либо дополнительных подкреплений и стоек, соединив с верхней палубой и палубой бака с помощью узлов по чертежу Балтийского завода.

В марте, отмахнувшись от разработки собственных технических условий, МТК разрешил Обуховскому заводу изготовлять броневые трубы для защиты рулевых приводов, руководствуясь французской практикой. Свободу творчества предоставили и заводу Крейтона, поручив ему спешно, в течение зимы, без утверждения подробных чертежей изготовить из стали один из недостающих для "Громобоя" 40-футовых паровых катеров, лишь бы он удовлетворял контрактным требованиям, которые предъявлялись к английскому 40-футовому деревянному катеру. Оба катера построенный заводом и ожидаемый из Англии - надо было передать на "Громобой" и в условиях службы сопоставить их достоинства. Эта здравая мысль была высказана Н. Е. Кутейниковым еще в декабре 1898 г. Но оказалось, что к концу июня 1900 г. завод Крейтона постройку катера еще не начал. "Дело остановилось за неутверждением МТК спецификаций и чертежей внутреннего расположения. Вопрос уже давно находится на рассмотрении комитета и движение медленно по обстоятельствам, ни от кого не зависящим", (ЦГАВМФ, ф. 427, oп. 1, д. 225, л. 58.)- такова была справка-начальника отдела сооружений ГУКиС генерал-майора Д. Ф. Мертваго (58 Недавний военно-морской агент в США, свидетель и участник постройки на заводе Крампа крейсера "Варяг" и броненосца "Ретвизан" в 1898-1901 гг.).

Неожиданно оперативно решился вопрос, касающийся настила верхней палубы "Громобоя". В силу еще проявлявшихся традиций парусного флота этот настил, как и на других крейсерах, на значительном протяжении от кормового котельного люка до самой кормы (площадью до 460 м²) был деревянным. Стальными были лишь примыкавшие к линии борта палубные стрингеры. Это лишало крейсер защиты во время боя от поджигавших палубу снизу разрывных снарядов и от уничтожения ее пожаром от снарядов, начиненных керосином. Руководствуясь опытом работ, выполненных на заградителе "Амур", Ратник предложил деревянную палубу "Громобоя" "подшить снизу железом", что МТК 3 февраля признал возможным осуществить (ЦГАВМФ, ф. 421, oп. 1, д. 1277, л. 161.).

7 мая 1899 г. комиссия Петербургского порта под председательством его главного корабельного инженера Н. А. Субботина одобрила выполненное заводом по образцу "России" спусковое устройство крейсера "Громобой" (и заградителя "Енисей" - по образцу "Амура"). В один день - 8 мая - "Громобой" и "Енисей" были благополучно спущены в воду.

С новой энергией развернулись на корабле достроечные работы. Корабль быстро оседал в воду под тяжестью непрерывно поступающих на него и большей частью агрегатированных грузов. После окончания крепления первого' пояса брони начали монтаж и установку главных машин, котлов, устройств, палубных механизмов, водоотливных насосов, динамо-машин. В недрах корабля готовили для установки оборудовадия помещения погребов, шахты подачи боеприпасов, приступали к отделке офицерских помещений (59 Отделка помещений на "Громобое", как и на других строившихся тогда кораблях Балтийского завода, выполнялась под руководством главного художника завода академика архитектуры Н. Д. Прокофьева, автора хранящегося ныне в Центральном военно-морском музее собрания картин с изображением кораблей русского флота (включая картину "Бой брига "Меркурий"", героем которого был дед художника - поручик корпуса флотских штурманов И. П. Прокофьев, первым на военном совете высказавшийся за уничтожение корабля в случае угрозы его захвата противником).) - надо было в опережение сроков, создать условия для работы хотя бы тем десяти офицерам-специалистам, что уже давно помогали заводу, взяв на себя функции приемщиков. Все лето продолжалась установка брони: только 20 августа 1899 г. на полигоне Охтинского поля состоялись испытания стрельбой плит казематов 152-мм орудий. Разрешилась и проблема с мачтами. Изрядно прождав обещанный казной металл, а затем добавочные детали и, как водится, решения конструктивных вопросов, завод Джемса Пульмана в середине июля предъявил все три мачты портовой комиссии. Из-за громоздкости мачт для доставки их в Чекуши (в маломерных казенных баржах они не помещались) заведующему Новым Адмиралтейством пришлось нанять частную баржу в "Судоходстве и пароходстве И. Ф. Смирнова". Традиционно входившую в обязанность порта установку мачт с закреплением на шпорах, расклиниванием в палубах и обделкой деревом вырезов в марсах для прохода стеньг поручили Балтийскому заводу.

Хватало забот и командиру "Громобоя" капитану 1 ранга К. П. Иессену, вдруг обнаружившему, что, несмотря на авральную подготовку крейсера к переходу в Кронштадт, он в программе плавания на 1899 г. не значился, отчего в предметах такелажа, необходимых для перехода, Кронштадтский порт ему отказал. Вопрос решился на уровне управляющего Морским министерством, который приказал ограничиться только теми работами, без которых переход крейсера в Кронштадт будет затруднен.

26 октября "Громобой", имея на борту уже 387 человек экипажа, начал кампанию. В этот же день С. К. Ратник докладывал в министерство о том, что крейсер в Кронштадт может идти своим ходом: главные бортовые машины и паровая рулевая успешно прошли швартовные испытания, подготовка к ним средней главной машины завершалась. Часть работ подгоняли в ожидании полной воды в Финском заливе.