§ 21. На меридиане Петергофа

Уже дважды из-за свирепствовавших в заливе сильных ветров приходилось откладывать выход, все меньше оставалось шансов найти "окно" в непогоде, грозившей еще и непредсказуемым по последствиям ледоходом. В ночь с 11 на 12 ноября от директора Главной физической обсерватории академика М. А. Рыкачева получили очередной, на этот раз относительно благоприятный прогноз. В то же время, по данным наблюдений, в Европе явно прослеживался циклон, приближавшийся к Норвегии; барометр начал падать и в Петербурге. Стало ясно - ждать больше нельзя.

За час до съемки с якоря и швартовов, назначенной на 9 ч утра 12 ноября, из речной полиции дали знать, что в районе Охты во всю ширину Невы сплошной массой появился ладожский лед. Отдали швартовы, выбрали правый якорь, с помощью подошедших пароходов (пять вели крейсер за носовую часть, четыре одерживали с кормы) развернулись против Морского кадетского корпуса и при ясной погоде и слабом попутном ветре тронулись в путь. Для проведения незамедлительных по приходе в Кронштадт ходовых испытаний в переходе участвовали начальник завода С. К. Ратник, главный инженер-механик завода А. И. Зотов, заводский строитель Аверин, первый и второй товарищи (помощники или заместители) главного механика А. П. Македонский и М. И. Пайдаси, электротехник завода А. В. Шубин. Внушительной была и достроечная бригада: инженеры-механики Долголенко, С. Э. Боровский, Г. Э. Боровский, мастера водотрубной и механической сборочных мастерских М. Г. Ходько, М. П. Лященко и Г. Н. Ревенко, шесть подмастеров и 121 рабочий завода. На борту были также девиаторы (представители Главного гидрографического управления) лейтенанты Оглоблинский, Л. Э. Янов, техник Р. Р. Добров и специально приглашенные командиром адъютант управляющего Морским министерством лейтенант А. Г. Бутаков и старший штурманский офицер броненосца "Севастополь" лейтенант Д. Ф. Мантуров.

Легко преодолев слабые льды на Неве, благополучно вошли в огражденный дамбами Морской канал. На последнем прямом участке отдали буксиры и двинулись малым ходом, подрабатывая всеми тремя машинами. Подувший норд-ост усилился до трех баллов. В открытой части залива встретили мощный лед, который сплошной массой двигался с севера на юг. Буксиры здесь помочь не могли, их отпустили. Путь крейсеру продолжал прокладывать во льдах оставшийся ледокольный пароход "Лоцмейстер", но вскоре и его напором льда сбило с курса и он едва не попал под таран крейсера. "Лоцмейстер" перешел за корму, "Громобой" сам продолжал пробиваться сквозь льды. Льды упорно отжимали крейсер с фарватера, обозначавшие его вехи лишь ненадолго появлялись в разводьях подминавшего их льда, навстречу надвигался туман. Около 11 ч 30 мин на мгновение засекли петергофский поворотный буй. Вскоре, разойдясь с шедшим из Кронштадта в Петербург транспортом "Самоед", крейсер оказался в полосе тумана. Чтобы не врезаться с хода в южный откос канала, на который корабль упорно отжимали льды, застопорили машины и дали задний ход. Крейсер остановился и был немедленно прижат льдом к откосу, поэтому двинуться уже не мог.

После двухчасовых попыток вырваться пришлось остановить машины и прекратить пары в котлах - левые донки перестали брать воду. Около 15 ч туман рассеялся и по открывшемуся петергофскому бую определили, что нос крейсера заметно пересек линию южных вех канала. Подошедший "Лоцмейстер", а затем пароход купца Бритнева "Буй" не могли сдернуть корабль с мели. Безрезультатными остались и попытки, когда они впряглись в буксирные тросы гуськом и стали тянуть крейсер при одновременной работе всех его машин. Вода пошла на убыль, и льды, быстро начавшие громоздиться по всему правому борту, не выпускали корабль из плена. Чтобы удержаться на месте, отдали левый якорь. Так неожиданно, еще несколько часов назад находясь у надежной стенки Балтийского завода, "Громобой" вьюжной ночью застрял в забитой льдами и от того еще более пустынной "Маркизовой луже". Ночь провели в одиночестве.

Рассвет 13 ноября не обнадеживал - отправленный на выручку ледокол "Могучий" отступил перед разбушевавшейся вьюгой. Лишь во второй половине дня, когда погода прояснилась, подошли из Петербурга пароходы "Лоцмейстер", "Силач", "Охта" и "Поспешный". Попытавшийся проскочить следом за ними небольшой коммерческий пароход "Игорь" при выходе за дамбы Морского канала был снесен напором льда на южные отмели против Стрельны. Вскоре пробился из Кронштадта "Могучий". Крейсер напоминал искусственную дамбу: по правому его борту на всю длину корпуса и на 3,5-метровую высоту громоздились ледовые торосы шириной до 60 м. По левому борту между носом и кормой и до 900 м к югу протянулась майна - чистое от льда пространство. Главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Н. И. Казнаков телеграфировал в Петербург, что положение серьезно и без помощи "Ермака", по-видимому, не обойтись (60 Вьюга, столкнувшая на мель "Громобой", стала причиной аварии у о. Гогланд другого русского корабля - броненосца береговой обороны "Генерал-Адмирал Апраксин", шедшего на зимовку в Либаву. Спасти его мог только "Ермак", которому надо было теперь успеть и выручить "Громобой", и вывести из Петербурга запертые там льдами 12 торговых судов.).

В течение ночи с 13 на 14 ноября "Громобой", несмотря на отданные оба якоря и стоп-анкер с кормы, продолжал сползать к югу - по-видимому, из-за кратковременного подъема воды. Несколько раз пытались сойти с мели, работая всеми машинами на задний ход, но лишь перерубили попавший под винт кормовой перлинь. Стоп-анкер остался на дне канала. Утром с пришедшего из Кронштадта "Ермака" на шлюпке-ледянке перебрался на "Громобой" вице-адмирал С. О. Макаров, назначенный руководителем работ по снятию крейсера с мели. Адмирал Приказал повторить промеры вокруг крейсера, предложил командиру принять дополнительный водяной балласт, чтобы крейсер при неожиданном подъеме воды не снесло еще дальше на мелководье (рекомендация осталась неисполненной - из-за неготовности водоотливных средств нечем было бы откачивать принятую в отсеки воду) и распорядился доставить из Кронштадта для предстоящего стаскивания с мели тяжелые якоря. За ночь крейсер протащило по отмели почти на полторы мили, а по прямой он был теперь южнее канала на 600 м - гораздо дальше, чем была снесена от фарватера "Россия". Предстоявшие работы (не исключено было и прорытие канала) осложнялись и значительно большей удаленностью аварийного корабля от Кронштадта.

Пользуясь передышкой, вскрыли почему-то нагревавшиеся холодильники и цилиндры главных машин, в которых слышался стук. В крышке кингстонной коробки от приемного клапана вспомогательного холодильника левой машины, как и ожидалось, обнаружили "выжимание тестообразного ила" во всю величину отверстия коробки. Засорены были, конечно, и другие кингстоны. К ночи вода начала явно прибывать; лед, до того стоявший неподвижно, двинулся с запада на восток. Спешно привели в готовность машины, подняли пар в котлах, выбрали оба якоря. Из-за неготовности кат- и фиш-балок якоря пришлось оставить подтянутыми к клюзам. До полуночи пытались, давая попеременно то задний, то передний ход, сойти с мели, но крейсер не двигался. Запасы угля были на исходе, и в котлах "загребли жар" (как писали тогда в вахтенном журнале). В 4 ч утра обнаружили новый подъем воды - крейсер явно начал дрейфовать. Опасаясь каменных банок на откосах канала и не надеясь на компасы, решили дождаться рассвета.

В 7 ч утра прекратился шедший всю ночь проливной дождь, и в слабом рассвете начал обрисовываться петергофский берег. Вновь стали давать попеременно передний и задний ход всеми машинами, и через 50 мин на полном заднем ходу крейсер сошел с мели. Около 8 ч, взяв курс нордвест 74° и ориентируясь лишь по видимому Петергофскому собору, начали полный риска и напоминавший плавание "Летучего голландца" - вне времени и пространства - ледовый поход. Иного выхода командир не видел: угля оставалось мало, лед вот-вот мог стать, на скорую помощь рассчитывать не приходилось (как потом оказалось, корабль выручил редкий по высоте - до 5 футов подъем воды). Временами даже на полном ходу не удавалось сокрушить громоздившиеся вокруг торосы и приходилось, подобно ледоколу, отступать назад и брать их на таран с разбега. Спустя два с лишним часа пути смогли определиться по меридиану Петергофа, обозначенному просекой в парке, и только тогда сквозь туман увидели очертания Лисьего Носа, а затем - Ораниенбаума и Кронштадта. До Малого кронштадтского рейда оставалось еще около 5 миль, а угля в ямах было всего 1,5 т. Подняли флажный сигнал: "Имею надобность в угле немедленно". В топки пошел весь лихорадочно собранный по крейсеру горючий материал: доски, бревна, кокс, древесный уголь. Чтобы "нагнать" пару при этом топливе, приходилось делать периодические остановки. Около 11 ч, несмотря на полный ход, застряли перед последним, особенно мощным торосом, преграждавшим путь к Военному углу Кронштадтской гавани. Но уже выходил навстречу, разламывая льды, "Могучий", а со стороны Петербурга показался оставивший свой караван между дамбами канала (чтобы переждать опять начавшееся движение льдов) ледокол "Ермак". На "последнем дыхании" котлов кормой вошли в Морской канал, где до самого Кронштадта лед уже был взломан "Могучим" и "Силачом". "Ермак" шел следом и уже на подходе к гавани сокрушил последнее нагромождение льдов по левому борту крейсера, пытавшееся отжать его с фарватера. С борта ледокола С. О. Макаров поздоровался с командой крейсера и поздравил командира с благополучным снятием крейсера с мели.

Высокий профессионализм лоцманов Филиппа Сорокина, Александра Бредникова и Георгия Евдокимова, не раз подсказывавших командиру правильные решения и находивших способы ориентироваться среди вех, лишь изредка появлявшихся из-под массы льда, отличная подготовка, энергия и распорядительность старшего офицера лейтенанта П. В. Римского-Корсакова (61 Петр Воинович Римский-Корсаков (1862-1927), сын контр-адмирала В. А. Римского-Корсакова (см. прим. 3). В 1892 г. командовал миноносцем "Экенес", в 1898-1899 гг. был старшим офицером броненосца "Ослябя", с 1899 по 1902 г.- крейсера "Громобой". В 1902-1904 гг. командовал учебным судном (парусно-паровым клипером) "Стрелок". В марте 1904 г., назначенный командиром крейсера 2 ранга "Дон", провел переоборудование этого первого из приобретенных в Германии быстроходных океанских пароходов ("Фюрст Бисмарк", 10 500 т, 1891 г., 19,5 уз), включая установку брони и артиллерии (два - 120-мм, семь - 75-мм, восемь - 57-мм орудий). В июле 1904 г., обогнув Англию с севера, "Дон" направился к о-вам Зеленого Мыса для перехвата судов с японской военной контрабандой. Но операции (к ним привлекались еще пять таких, переоборудованных из пароходов, крейсеров, включая два из состава Добровольного флота) были прекращены по приказу из Петербурга. Вернувшиеся на Балтику крейсера были включены в состав 2-й Тихоокеанской эскадры, но "Дон" из-за обнаружившихся к этому времени дефектов котлов не мог идти в новое плавание. В 1906 г. П. В. Римский-Корсаков был назначен командиром учебного судна "Рында", в 1906-1911 гг. командовал линейным кораблем "Император Павел 1", в 1913-1917 гг. в чине контр-адмирала был командиром Владивостокского порта. Служил в Советском ВМФ, работал преподавателем. Видным специалистом морской артиллерии был сын П. В. Римского-Корсакова Воин Петрович (1889-1938), автор ряда работ по управлению артиллерийским огнем, сыгравших видную роль в подготовке кадров и совершенствовании вооружения Советского ВМФ.), ревностное исполнение своих обязанностей всеми офицерами и матросами крейсера и, наконец организаторский талант К. П. Иессена, которому сопутствовало и везение, привели к благополучному концу ледовые приключения "Громобоя". С особенной похвалой сам командир отзывался о безотказной работе главных машин, и исключительной выучке обслуживавших их машинистов и кочегаров Балтийского завода. Собранные всего за 40 дней все три главные машины, как и котлы, действовали безукоризненно. Ни одно приказание, писал К. П. Иессен, не встретило отказа, все они выполнялись "буквально моментально".

Но даже и самых надежных машин, явствовало из доклада командира, может оказаться недостаточно при проводке нового корабля в столь позднее осеннее время и по каналу, ширина которого не превышает 100 м. В этих условиях нужны "непременно сильные конвоиры". О необеспеченности самого перехода, о котором всерьез не позаботились ни в Петербургском, ни в Кронштадтском порту, командир писать, видимо, не решился. Ведь кто-то должен был предупредить командира об исключительной ледовой обстановке перед Кронштадтом; кто-то, зная, что ограждение фарватера из-за скрывшихся подо льдом вех практически отсутствует, должен был позаботиться о другом способе обозначения пути кораблю - хотя бы поставить вдоль канала в качестве реперов несколько мелкосидящих судов на надежных якорях...

Никаких документов с подобными "оргвыводами" обнаружить не удалось - все, очевидно, было отнесено "к неизбежным в море случайностям". С легким сердцем доложили царю, что "Громобой" снялся с мели "своими средствами" и 17 ноября отдали приказ: крейсеру окончить кампанию, а офицеров и нижних чинов отослать "в наличие своих экипажей и команд".