Бой продолжается

Слова Лисина оправдались. Двадцать девятого июля гидроакустик доложил: "Левый борт, курсовой 40°, шум винта транспорта".

Одновременно такой доклад поступил к командиру с центрального поста.

Лисин и Гусев мгновенно поднялись в боевую рубку к вахтенному офицеру Новикову. Лисин принял управление кораблем. "Боевая тревога!" И вот уже Новиков, бывший только что вахтенным командиром, занял свой пост минера в первом отсеке. Штурман Хрусталев быстро проложил курс. Взяв эхолотом глубину, он доложил: "Под килем десять метров. Глубины быстро уменьшаются. Торпедная атака невозможна!"

Лисин принимает мгновенно решение всплывать. Раздались команды: "По местам стоять к всплытию!"

Они сразу же изменили обязанности людей на корабле. "Артиллерийская тревога!" Новиков стал командовать расчетом 100-миллиметровой пушки, командир электромеханической боевой части Корж - постом подачи боезапаса. Снова ревун, звонки машинного телеграфа. "Артрасчету приготовиться". Вот они стоят, готовые к броску на мостик. Лодка всплыла. Командир с артрасчетом, комиссар стремительно поднялись наверх. Механику слышна сверху громкая команда Новикова: "Огонь!"

Оглушительно раскатывается выстрел.

- Перелет! - доносится с мостика. Новиков дает поправку: "Четыре меньше".

- Огонь!

- Недолет!

- Два больше! Огонь!

И здесь происходит неожиданное: орудие отказало.

Позднее выяснилось, что в стволе орудия после многочисленных предыдущих стрельб образовалась незаметная трещина. Во время обстрела транспорта газы проникли в казенную часть и вывели пушку из строя. С мостика артиллеристы услышали доклад сигнальщика: "Транспорт выбросился на камни!"

Тридцатого июля, когда лодка находилась на позиции у маяка Акменрагс, утром в окуляре перископа показались мачты и трубы вражеских кораблей. Подходу к ним мешали малые глубины. Лишь в одном месте, у маяка, двадцатиметровая глубина давала лодке возможность атаковать в под-водном положении.

Штурманский электрик эхолотом замерял глубину: вот уже под килем пятнадцать, десять, восемь метров. "Скоро я буду касаться грунта",- рассказывал мне позднее об этом эпизоде Лисин. Он произнес эту фразу так, как будто бы сам физически чувствовал это касание.

Неожиданно, не доходя до буя, где "С-7" скрытно ожидала противника, головной транспорт изменил курс. За ним повернули и остальные три. Не колеблясь, Лисин сказал комиссару: "Другого выхода нет, нужно рисковать и топить в надводном положении".

Гусев на какое-то мгновение засомневался: на маяке обязательно есть наблюдательный пост. Через полчаса здесь будет полно катеров, и нам дадут "прикурить".

- За полчаса мы справимся,- решительно ответил Лисин.- Решено?

- Рискнем,- согласился Гусев.

Всплыв в надводное положение, начали преследование транспортов, шедших вдоль берега. Они сильно задымили, заметно увеличивая ход. Было решено атаковать транспорты торпедами из кормовых аппаратов.

Во время сближения с транспортами сигнальщик доложил, что из Павилосты (Павловской гавани) показался катер. Он шел к головному транспорту. Лодка дала полный ход. Из центрального поста доложили: глубина под килем пятнадцать метров и продолжает уменьшаться. Если придется уклоняться от самолетов или катеров - погружаться невозможно. И все-таки Лисин не отменяет атаку.

Вот они уже догнали транспорт, идущий в колонне первым. Подводная лодка совершила разворот. Команда "пли!". Одна торпеда была направлена по головному транспорту. Через короткое время командир послал еще одну торпеду вдогонку другому кораблю.

Вначале Лисину показалось, что первая торпеда проходит по носу у транспорта. Вглядываясь в бинокль, он убедился, что это не так. Через 1 минуту 45 секунд последовал взрыв. Торпеда попала в кормовую часть транспорта.

Командир следил за движением второй торпеды. Она также шла прицельно правильно. Но, увидев взрыв впереди идущего транспорта, капитан другого резко отвернул вправо, и торпеда, проскочив вдоль его левого борта, взорвалась у берега.

Фашистское судно "Кете" затонуло у самого входа в Павилосту. Подводники видели, как сперва оно осело на корму, а затем, выпрямившись, село на грунт.

Малые глубины не позволили ему целиком погрузиться, мачты, труба с двумя синими полосами и мостик продолжали торчать из воды. Полным ходом удалялись от берега, стремясь скорее уйти от этого опасного мелководья, чтобы лодка могла погрузиться хотя бы под перископ. Вся надводная атака заняла около сорока минут.

Катер, подбиравший плавающих в воде людей, не преследовал лодку. После погружения командир и комиссар прошли все отсеки, поздравляя славно поработавших товарищей с новым успехом.

Как тепло согревается сердце, как радуются глаза, когда глядишь в эти побледневшие лица, позабывшие свет солнца, ощущаешь плечом к плечу, нет, во много раз ближе боевое братство подводников!

В этот день в первом отсеке состоялось партийное собрание. Коммунисты лодки принимали в партию по боевым характеристикам наиболее отличившихся во время похода комсомольцев.

Вступающим в ряды ленинской партии охотно, от всей души дал свои рекомендации и Лисин.

Поднимается с места переводимый из кандидатов в члены партии торпедист Алексей Лебедев, неловко ветошью трет руки. Его здесь знает каждый. Но так издавна положено, чтобы человек, вступающий в ряды Коммунистической партии, рассказал о себе главное, то, что владеет им не-раздельно. И он говорит о себе, о семье, о маленькой дочери, которую убила голодом фашистская блокада.

Тихо в отсеке, монотонно работают приборы, и только слышно, как прерывается голос этого стойкого, мужественного парня, замечательного специалиста.

- Кто "за"? - Поднимаются руки командиров, матросов, старшин.- Отныне, Алексей, ты член Коммунистической партии, самой мудрой и справедливой, чьи сыновья и здесь, в опасных глубинах, сражаются за победу своей Отчизны, мир и счастье всех людей на земле.

Товарищи говорят о рулевом Хомутове, краснофлотце Лукаше. Хомутов стал классным специалистом, мастером своего дела. На глазах Лисина закалился в походах.

Отважно сражается и наводчик артиллерийского расчета комсомолец Лукаш. У Лукаша родные остались на оккупированной фашистами территории. Однажды он сказал своему другу Сергею Самонову: "Возьми у меня деньги, отошли своей матери. Мне они не нужны".

Отряд коммунистов корабля пополнился в походе шестью достойными товарищами.

Собрание закрыто. Моряки расходятся по боевым постам.

У лодки, как говорится, "есть еще порох в пороховницах". Осталась одна торпеда, действует сорокапятимиллиметровый полуавтомат. Поход продолжается.