Плавбаза "Аэгна"

В первой декаде сентября "М-102" находилась у причала острова Лавенсари. Но наши мысли были обращены к Ленинграду. Подводники, собираясь в круг и обсуждая сложившуюся ситуацию, выражали решимость вместе с воинами фронта и флота отстоять город на Неве.

Начальник Военной академии Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова Маршал Советского Союза М. В. Захаров и начальник политотдела академии генерал-лейтенант В. Р. Бойко в группе военных моряков - выпускников академии. 1963 год

Для балтийцев сентябрь был исключительно тяжелым. Немецко-фашистские войска, несмотря на ожесточенное сопротивление наших сил, продолжали развивать наступление. Над городом Ленина нависла серьезная угроза вражеского вторжения. На карту была поставлена не только судьба города, но и Краснознаменного Балтийского флота, Руководители обороны города член Государственного Комитета Обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, секретарь Центрального Комитета и Ленинградского областного и городского комитетов партии А. А. Жданов, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П. С. Попков обратились к ленинградцам с призывом:

"...Встанем как один на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы! Будем стойки до конца! Не жалея жизни, будем биться с врагом, разобьем и уничтожим его!"

Многие подводники рвались на передовую, завидовали тем балтийцам, эвакуированным из Таллина, которые после выгрузки с транспортов сразу же отправлялись на сухопутный фронт и вступали в бой с фашистами. Отстаиваться на Лавенсари было тягостно.

И вот в ночь на И сентября "М-102" и "М-98" получили приказ - следовать в Кронштадт. Утомленные ожиданием, мы быстро подготовили корабли к походу. Из бухты острова вышли в сопровождении двух базовых тральщиков и четырех катеров МО. Личный состав лодок и эскортных кораблей стоял на боевых постах по боевой тревоге. В любое время можно было ожидать налета авиации противника и удара его легких корабельных сил.

"Малютки" приближались к Кронштадту. Мы уже наблюдали знакомые ориентиры кронштадтских фортов и других крепостных укреплений. Близость родной базы подействовала на краснофлотцев и старшин расслабляюще. Наступил спад физического и морального напряжения. Мы были почти дома и считали себя в безопасности. Капитан-лейтенант Гладилин первый осознал, что в боевых условиях такое благодушие допускать нельзя, и, чтобы развеять это настроение, сыграл учебно-боевую тревогу, а потом объяснил:

- В боевом походе расслабляться вредно. Беспечность недопустима. Она может привести к серьезным последствиям.

Эти слова оказались пророчоскими. Через два часа после выхода с Лавенсари наш эскорт атаковали катера противника. Завязался артиллерийский бой. "Малютки" продолжали следовать за базовыми тральщиками, идущими с тралами, прижимаясь к восточному берегу острова Сескар (Лесной).

Подойдя к Большому Кронштадтскому рейду, мы со всей силой ощутили атмосферу переднего края борьбы. Небо озарялось яркими вспышками. До нас доносился непрерывный грохот канонады. Артиллеристы Ижорского укрепленного района наносили удары по фашистским фортам и батареям. Остров Котлин был затемнен. Ночь скрывала город, гавани и корабли, стоящие на рейдах. На южном берегу Невской губы полыхали пожары. Гул ожесточенных боев доносился из Володарского, Урицка, Стрельны и Петергофа (Петродворец).

Мы стояли на ходовом мостике и при виде этой картины буквально посуровели.

- Ну вот, настал час испытания огнем,- с грустью в голосе заметил Гладилин.- Сейчас от нашей стойкости, стойкости каждого зависит боевой успех.

Корабли получили приказание следовать в Купеческую гавань. Мы ожидали, что нас направят в Ленинград, но этого не случилось: морской канал обстреливался артиллерией противника. Фашистские самолеты почти каждую ночь выставляли там донные неконтактные мины.

На пирсе нас встретил командир дивизиона капитан-лейтенант Н. К. Мохов. Выслушав доклады командиров лодок, он ознакомил экипажи с обстановкой, а затем ска-вал:

- Сейчас у нас одна забота - отстоять город!

Комдив сообщил, что многие моряки с береговой и плавучих баз, а также с ремонтирующихся и строящихся подводных лодок ушли на сухопутный фронт. На весь флот гремела слава о батальоне подводников, который под командованием капитан-лейтенанта Н. Н. Куликова сражался на лужском рубеже.

В начале боев под Ленинградом на сухопутный фронт отправляли военных моряков только с надводных кораблей. Подводников, учитывая сложность и специфику их подготовки, берегли. Теперь, в создавшейся критической ситуации, уходили на передовую и подводники. Н. К. Мохов, рассказав об этом, тут же добавил:

- Сейчас отбоя нет от потока рапортов о посылке на сухопутный фронт. Все хотят быть на передовой, сражаться лицом к лицу с врагом. В интересах сохранения

кадров подводников мы пытаемся сдерживать этот поток, но он не уменьшается.

Из сообщения комдива мы узнали, что в целях удобства боевого управления все подводные лодки 1-й, 2-й и учебной бригад сведены в одну объединенную бригаду. Ее командиром назначен Н. П. Египко.

Мы все знали Николая Павловича Египко как человека замечательной судьбы. Он был командиром "Щ-117", одной из первых подводных лодок, вступивших в строй на Тихоокеанском флоте. В 1938 году его лодка пробыла на позиции в два с половиной раза дольше, чем позволяли сроки автономности. За отличное выполнение задания командования Н П. Египко наградили орденом Ленина. Был удостоен наград и весь личный состав "Щ-117". Это - первый экипаж, полностью отмеченный Родиной. Затем Н. П. Египко сражался с фашистами в Испании. За отвагу и мужество в этих боях ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Так образовалось соединение подводных лодок, которому было суждено стать прообразом подводных сил флота,- соединение, способное решать сложные задачи са

мостоятельно и во взаимодействии с другими силами. Командирами объединенной бригады за короткое время перебывали известные подводники: капитана 1 ранга Н. П. Египко вскоре сменил Герой Советского Союза капитан 2 ранга А. В. Трипольский, а с марта 1942 года бригадой командовал капитан 1 ранга А. М. Стеценко, бывший до этого начальником отдела подводного плавания КБФ. Каждый из них оставил о себе хорошую память, передал молодым командирам немало знаний, обогатил их опытом службы на подводных лодках.

А. М. Стеценко. 1941 год

Ну как можно забыть Николая Павловича Египко, воина-интернационалиста, командира высокой культуры, широкого кругозора! Он терпеливо учил руководящие кадры

подводников мастерству торпедных атак, умелому влиянию на людей, государственному подходу к делу. В памяти балтийских подводников навсегда останется Александр Владимирович Трипольский, храбрый по натуре, душевный по складу характера человек. Он учил нас принимать ответственные решения не сгоряча, а хладнокровно, взвесив все, что может сказаться на исходе морского боя. Оправдал наши надежды и Андрей Митрофанович Стеценко. Это был умный и опытный командир, сумевший сплотить воинский коллектив, подчинить его единой воле, и тот в самых сложных условиях действовал слаженно, целеустремленно.

Вместе с командирами, рука об руку с ними работали военные комиссары. Они были душой и совестью подводных экипажей.

Помню, на плавбазе бригадный комиссар Обушенков, подойдя к нам, поинтересовался, слушали ли мы сообщение Совинформбюро, в котором говорилось о действиях

моряков-балтийцев при обороне Ленинграда. Случилось так, что я пропустил это сообщение. Бригадный комиссар дал мне понять, что командиру непременно надо быть в курсе последних известий.

- Следите за событиями, читайте газеты. Иначе как же вы сможете доводить новости до личного состава.

Бригадный комиссар обрисовал положение на советско-германском фронте, особо выделив события под Ленинградом. Он приводил интересные факты, цифры, сравнения. Мы слушали его с большим вниманием. После его беседы как-то по-новому взглянули на обстановку на фронте, на ее перспективы. И каждый из нас убедился, что за требованием комиссара - следить за событиями скрывалась насущная необходимость.

Унаследовав лучшие качества от комиссаров старшего поколения, военкомы умело воздействовали на личный состав. Непререкаемым авторитетом пользовались среди подводников бригадный комиссар Г. М. Обушенков, полковые комиссары И. М. Майоров и И. А. Рывчин. Продолжительное время начальником политотдела бригады был полковой комиссар М. Е. Кабанов, прибывший на Балтику с Северного флота, где он был комиссаром дивизиона "малюток". Михаил Ефимович внес большой вклад в боевые успехи бригады, пламенным словом и личным примером мобилизовывал людей на достижение победы в бою.

М. Е. Кабанов

В ходе реорганизации "малютки" составили 5-й дивизион, в который вошли подводные лодки "М-77", "М-79", "М-90", "М-95", "М-96", "М-97", "М-98", "М-102". В гарнизонном отношении бригада подводных лодок подчинялась Ленинградской военно морской базе, которой командовал контр-адмирал Ю. А. Пантелеев, бывший до этого начальником штаба КБФ.

Мы обрели новую плавбазу "Аэгну". Что означает плавбаза для подводников? Это их второй дом, это пункт материального обеспечения, а также отдыха экипажей. "Аэгна" не только производила заряд аккумуляторных батарей, обеспечивала воздухом высокого давления, дистиллированной водой, боеприпасами, средствами регенерации, продовольствием, топливом, но и давала приют личному составу. После выполнения боевого задания моряков, скученных в тесных отсеках, ожидали на плавбазе просторные кубрики и каюты, удобные койки, другие бытовые удобства. Мы за короткий срок так привыкли к плавбаве, что знали назубок ее возможности и особенности.

В прошлом "Аэгна" была небольшим товаро-пассажирским судном. Она носила имя острова, расположенного у входа в Таллинский залив. До войны принадлежала эстонскому пароходству и совершала рейсы на Моонзундские острова. С началом военных действий была передана флоту. При переходе из Таллина в Кронштадт плавбаза отлично справилась с поставленной ей задачей. Имея слабое вооружение, она оказывала помощь терпящим бедствие судам и кораблям. Был такой случай: от прямого попадания авиационной бомбы пострадал танкер № 11. В воде оказались люди. Экипаж "Аэгны", пренебрегая опасностью, пришел им на помощь. Более 600 человек было поднято из воды на борт плавбазы. Раненых разместили по каютам и кубрикам. Так как запасного белья и одежды не хватало, личный состав поделился своим. Медицинским пунктом, развернутым в кают-компании, руководил флагманский врач бригады, впоследствии заслуженный врач РСФСР, полковник медицинской службы Т. А. Кузьмин.

Много выдумки проявили краснофлотцы и старшины во время переоборудования товаро-пассажирского судна в плавбазу подводных лодок. Предстояло выполнить большой объем работ силами завода. Но завод выполнял более срочные военные заказы. И тогда экипаж "Аэгны" взял эти работы на себя. Личный состав трудился, не жалея сил, и переоборудовал судно к назначенному сроку.

Мы с уважением относились к морякам плавбазы, подчинившим всю свою службу заботе о подводниках. В отношениях команд подводных лодок и экипажа "Аэгны" не делалось каких-либо различий. Люди жили и трудились дружно, как одна семья.

Военный комиссар дивизиона старший политрук С. Я. Катков вместе с военкомом плавбазы политруком П. Р. Мухой сообща планировали и проводили многие политические мероприятия: беседы, политинформации, встречи с интересными людьми, тематические вечера. Но основным методом в воспитательной работе был индивидуальный подход. Живое душевное слово помогало людям обретать веру в нашу победу. Подолгу беседовал комиссар с теми, кто, невзирая ни на что, рвался на сухопутный фронт. С. Я. Катков разговаривал с ними по нескольку раз, разъясняя необходимость нести службу там, где их поставила Родина.

Воспитание у моряков веры в правоту нашего дела выдвигалось в тот период на первый план. В городе сохранилась напряженная обстановка. Ежесуточные бомбардировки и артиллерийские обстрелы изнуряли горожан. Опасность возникала то в одном, то в другом районе. Каждый авиационный налет и артиллерийский обстрел вызывал новые жертвы и разрушения.

С наступлением вечера по городской трансляции раздавался сигнал воздушной тревоги. Всю ночь летали самолеты, периодически сбрасывая фугасные и зажигательные бомбы, а порой-различные металлические предметы, издающие при полете в воздухе зловещие звуки. Фашисты стремились держать людей в постоянном напряжении.

Ленинградцы сражались с врагом не только на переднем крае, но и в черте города - с лазутчиками, паникерами, распространителями слухов. Мы учитывали эту особенность и в районе базирования кораблей все здания брали под контроль, вели за ними постоянное наблюдение.

По плану зимней дислокации новая стоянка плавбазы "Аэгны" и "малюток" намечалась возле Тучковой набережной, вблизи моста Строителей, соединяющего стрелку Васильевского острова с Петроградской стороной. "Аэгна" ошвартовалась напротив здания Института русской литературы Академии наук СССР (Пушкинского дома). Ниже по реке стояли плавбаза "Исеть" и подводная лодка "L-55", а у противоположного берега, выше Тучкова моста,- эскадренный миноносец "Стойкий".

Базирование на реке и плавание подводных лодок по ней имеют свои особенности, которые надо было познать. И не случайно Петр Васильевич Гладилин, садясь за стол в кают-компании, предложил мне:

- Говорят, учиться никогда не поздно. Давай-ка осваивать Неву: где какие глубины, мосты.

Плавание в районе нового места базирования заставило нас внимательно изучить характер реки. "Малютки" могли проходить под мостами в крейсерском положении только по Большой Неве. Плавание же под мостами ее рукавов требовало притопления подводной лодки, что снижало высоту ходового мостика. При этом проход совершался без подъема разводной части моста. На Малой Неве было два деревянных моста - Строителей и Тучков¹, которые "малютки" могли проходить только в позиционном положении.

¹ (После войны на их месте были построены каменные мосты с механической разводной частью.- Здесь и далее примечания автора.)

Вскоре мы освоили речное плавание. На берегу приметили ориентиры - створы фонарных столбов, окна и двери зданий на набережных, изучили навигационные опасности и ограждения, направления и скорости течений и вихрей, а также характер их изменений.

На плавбазе нам, подводникам, было тесно. Мест для жилья не хватало, поэтому для размещения трех экипажей "малюток" выделили небольшую часть Пушкинского дома, в котором мы обосновались на три года. Старинное, добротной постройки здание с толстыми каменными стенами прочно противостояло разрывам артиллерийских снарядов и осколкам авиационных бомб. Пушкинский дом (Институт русской литературы) был основан в 1905 году в честь памяти великого русского поэта. В нем хранились личная библиотека А. С. Пушкина, его рукописи, а также материалы классиков русской литературы. При жизни поэта в этом здании размещалась таможня Санкт-Петербургского порта.

Краснофлотцы и командиры с почтением отнеслись к размещению в Пушкинском доме. Они входили в него, снимая бескозырки и фуражки. В этом здании все дышало гением Пушкина. Подводники гордились тем, что их разместили в таком знаменитом доме. Сама обстановка заставила многих из нас еще ближе приобщиться к творчеству великого поэта. К тому же сделать это было не так трудно. На стендах, в витринах были запечатлены строки гениальных произведений. В ходившей по рукам книжице стихов А. С. Пушкина многие из нас громко зачитывали полюбившиеся стихотворения, в особенности "К морю":

Прощай же, море! Не забуду 
Твоей торжественной красы 
И долго, долго слышать буду 
Твой гул в вечерние часы.

Я тогда часто задумывался над волшебной силой пушкинского слова. Бывало, после службы поднимешься в зал, обратишься к сотрудникам: "Дайте что-нибудь почитать Александра Сергеевича". Сотрудники не жалели- только просили вернуть. И вот сядешь за стол, погрузишься в чудный мир пушкинской поэзии и диву даешься, как актуальны были его строки в то тревожное время.

Страшись, о рать иноплеменных! 
России двинулись сыны;
Восстал и стар, и млад; летят на дерзновенных, 
Сердца их мщеньем зажжены...

Мы, подводники, были признательны сотрудникам музея за то, что они возбуждали в нас интерес к пушкинской поэзии. Сотрудник Академии наук В. А. Мануйлов, указывая на библиотеку А. С. Пушкина, почти ежедневно вспоминал слова поэта, называвшего книги своими друзьями.

Жизнь в Пушкинском доме благотворно сказалась на духовном мире наших подводников. Они сделались истинными поклонниками творчества великого поэта, страстными блюстителями порядка в этом доме. Малюточники помогали сотрудникам института всем, чем могли. В рабочие комнаты с подводных кораблей подавалась электроэнергия, моряки несли дежурную службу, охраняли помещения и обеспечивали противопожарную безопасность. На центральном цоколе здания находился пост противовоздушного наблюдения, откуда хорошо просматривался весь город. В ясную погоду по разрывам снарядов были четко видны линия фронта в районе Пулковских высот, акватория Невской губы, а также остров Котлин с Кронштадтом и возвышающимся над ним бывшим Морским собором.