Первая победа

Я сидел в своей каюте, если можно так назвать обычную комнату в береговом помещении, и составлял план боевой учебы на следующие сутки. В дверь постучали. Вошел краснофлотец - рассыльный. Он был молод и, как видно, прилежный: вытянулся по стойке "смирно" и, вскинув руку к бескозырке, уставился на меня голубыми глазами.

- Вас вызывает командир!

А. И. Мыльников

В каюте П. В. Гладилина оказались командир подводной лодки "М-97" капитан-лейтенант А. И. Мыльников и штурман Н. И. Кириллов. Кириллов - мой однокашник, и мы были рады встрече. Посыпались вопросы: "Как живешь? Как служба?" Мы так увлеклись с ним воспоминаниями, что Петр Васильевич нас остановил:

- А ведь мы собрались не для праздных разговоров.- И обратившись ко мне, сказал:- Вот наши товарищи уходят в поход, в тот район, откуда мы возвратились. Они хотят узнать, какова там обстановка.

- Не скупитесь, расскажите поподробнее, что вы наблюдали и что вам известно,- добавил улыбающийся Мыльников.

'Малютка' в боевом походе

Собираясь с мыслями, я повторил вопрос: "Что наблюдали?.." Припомнил многое: и сосредоточение соединения крупных немецких кораблей в северной части Балтийского моря, и полет противолодочного самолета "Ара-до-95", и обнаружение шюцкоровских катеров, и плавающие мины... Меня дополнил Петр Васильевич. Он высказал свои рекомендации по режиму плавания, напомнил, что, возможно, придется выполнять боевую задачу о превышением автономности, посоветовал быть готовым к неожиданным трудностям, больше интересоваться настроением людей.

- Создается впечатление,- сказал далее Гладилин,- что противник ведет разведку центральной части Финского залива и плавает там ограниченно, соблюдая осторожность. Мы предполагаем, что в Таллин транспортные суда противника будут в основном ходить через Суурупский проход. Там было обнаружено наибольшее количество катерных тральщиков.

Беседа наша была живой, непринужденной - высказывались мнения, суждения. А в заключение А. И. Мыльников заметил:

- Я мечтаю о подводных лодках, которые имели бы неограниченную автономность плавания, мощное вооружение, могли бы быстро погружаться на большую глубину и обладали бы способностью решать оперативные задачи...

Я слушал Александра Ивановича и в душе любовался им. В дивизионе "малюток" его знали как смелого, решительного командира. Он обладал отличной профессиональной подготовкой подводника и этим завоевал высокий авторитет. Молодые лейтенанты равнялись на него и подражали ему. Прощаясь с нами, он сказал:

- Спасибо за рассказ. Пожелайте нам счастливого плавания и побед, столько погружений, сколько и всплытий.

Мы пожали друзьям руки, а 12 сентября проводили их в тот район, где недавно были сами.

В сентябре - октябре "М-97" совершила три похода. Все они были успешными. В первых двух малюточники обстоятельно разведали восточную и центральную части Финского залива, форсировали Суурупский проход и вошли в Таллинский залив, окруженный островами и мелями, затем приступили к разведке подходов к Хельсинки. А. И. Мыльников настойчиво искал встречи с противником. И все же нанести удар по вражеским судам не удалось.

Как истинный подводник, Александр Иванович Мыльников не был удовлетворен походами.

- Возвращаясь в базу с неиспользованными торпедами,- говорил он,- я испытываю чувство не до конца выполненной боевой задачи.

И вот 17 октября подводная лодка снова вышла в тот же район: Таллин - Хельсинки. Энергичный по натуре, Мыльников в походе действовал четко, настойчиво. Под стать ему были лейтенант Н. И. Кириллов и инженер-старший лейтенант Е. А. Червяков. Все трое чем-то походили друг на друга. Каждому из них были присущи повышенная ответственность, увлеченность службой на подводной лодке и благородное стремление - быть всегда впереди. Старшему по возрасту Кириллову командир лодки доверял больше, чем другим. Командир БЧ-5 Червяков тоже был незаурядной личностью. Он сочетал в себе качества педагога, воспитателя и специалиста. Экипаж подобрался дружный. Не случайно "М-97" первенствовала на флоте. Накануне войны Балтийский флот имел только две "малютки" первой линии - "М-97" и "М-96", которыми командовали два друга, два Александра Ивановича - Мыльников и Маринеско.

Слаженность и выучка экипажа "М-97" особенно проявились в октябрьском походе. Наблюдая за обстановкой, лодка обнаружила несколько транспортов, идущих по шхерным фарватерам. Они следовали совсем близко. На трубах отчетливо просматривались эмблемы судовладельцев, кормовые флаги. Глядя на эти суда, Мыльников досадовал: выйти в атаку не было возможности. Шхеры надежно обеспечивали их безопасность, преграждая пути выхода на дистанцию торпедных залпов.

Александр Иванович обладал ценным качеством подводника - терпением. Он уверенно осуществлял разведку, не терял надежды на то, что вражеские корабли все равно появятся. При этом полагался не только на интуицию, но и на данные воздушной разведки, которая не раз фиксировала корабли и суда противника на подходах к Таллину.

"Малютка" перешла в южную часть отведенной ей позиции. Опасность тут подстерегала везде. Близость военно-морской базы гитлеровцев, наличие противолодочных сил и береговых постов наблюдения-все это исключало плавание лодки в надводном положении.

Решение на разведку Таллинского залива основывалось только на возможностях одного заряда аккумуляторной батареи. Это означало, что время нахождения под водой ограничивалось 36 часами.

- Тут была какая-то доля риска,- признавался потом А. И. Мыльников,- но без риска на войне не обойтись. Мы все тщательно продумали и предусмотрели, взвесили все "за" и "против", прежде чем принять решение.

С наступлением темноты "малютка" в подводном положении начала форсировать Суурупский пролив по фарватеру, который был выявлен накануне. Предстояло пройти мелководный район, прокладывая путь по безопасным глубинам. Личный состав, заняв места по боевой тревоге, действовал четко, безукоризненно. С предельным напряжением работал штурман Николай Кириллов, ведя навигационную прокладку. Внимательно следил за дифферентовкой и заданной глубиной подводного хода инженер-механик Евгений Червяков.

В интересах скрытности требовалось добиться бесшумного движения. Обеспечить это было нелегко, так как подводная лодка не имела амортизирующих устройств. Оставалось одно: без особой нужды шумные механизмы не включать. В этой связи важно было прежде всего хорошо удифферентовать лодку и тем самым исключить необходимость использования шестереночной дифферентовочной помпы, шум от которой заглушал голоса людей, находящихся в центральном посту.

С наступлением рассвета "малютка" вошла в Таллинский залив. Вдали на рейде просматривались силуэты кораблей. Промчалась группа сторожевых катеров, очевидно направляясь на дозорные линии. "Малютка" подошла ближе к боновому заграждению, за которым целей для атаки было достаточно, но они все находились вне досягаемости торпед. Требовалось выждать время, когда транспорты начнут движение. В том, что они выйдут на просторы залива, сомнений не было. Обстановка для ведения активных боевых действий складывалась благоприятная.

"Малютка" продолжала ждать появления цели. И вот на Екатеринтальском створе показался транспорт, выходящий с рейда. На его корме развевалось красное полотнище с белым кругом и черной свастикой посредине. Лодка начала сближение. Определив элементы движения цели, Мыльников дал команду лечь на боевой курс и развернул перископ в сторону транспорта. До угла упреждения оставался небольшой запас времени. Долго ждать не пришлось. Прозвучали команды, и торпеды понеслись на вражеское судно.

Первая торпеда попала в борт почти по центру, вторая, к сожалению, прошла за его кормой. Но и одной торпеды было достаточно. Над заливом прогремел взрыв и фашистский транспорт водоизмещением 5 тысяч тонн затонул¹.

¹ (См.: Боевая летопись Военно-Морского Флота (1941-1942). С. 130.)

Твердо управляя подводной лодкой при залпе, командир сумел задержать ее на перископной глубине. Инженер-механик вовремя скомандовал заполнить цистерну быстрого погружения, и "малютка", первоначально подвсплыв, начала погружаться. Через несколько минут всплыли под перископ. У тонущего транспорта сновали катера. "М-97" никто не преследовал. Видно, гитлеровцы не допускали и мысли, что в заливе находится советская подводная лодка, полагали, что транспорт подорвался на мине. "Малютка" направилась в Суурупский пролив и благополучно вышла в Финский залив с почти полностью разряженной аккумуляторной батареей.

Получив приказание на возвращение, малюточники форсировали минные поля и 27 октября возвратились в базу. Мы встречали экипаж всей бригадой. Командование флота высоко оценило действия подводной лодки. Ее командир А. И. Мыльников был удостоен ордена Ленина, офицеры Н. И. Кириллов и Е. А. Червяков - ордена Красного Знамени. Весь личный состав также был награжден орденами и медалями.

Итак, дивизион балтийских "малюток" открыл боевой счет.

Я часто задумывался над тем, почему так везло экипажу "М-97" и его командиру капитан-лейтенанту А. И. Мыльникову, и как-то задал этот вопрос П. В. Гладилину. Тот, подумав, ответил:

- Секрет тут прост. Такие командиры, как Мыльников и Маринеско, в момент встречи с противником испытывают такой подъем боевого духа, который наряду с точным тактическим расчетом и смелостью приносит успех. Давно знаю Мыльникова: в нем есть командирский талант, что дано не каждому. Он приобретается опытом, напряженным трудом, навыками командирской самостоятельности.

Командирская самостоятельность! Размышляя о ней, я все чаще приходил к выводу, что именно она прокладывает путь к победе, а робость, пассивность, оглядка на старшего начальника, выжидание указаний на всякий случай - все это мешает достижению боевого успеха, ставит корабль в затруднительное положение, а то и приводит к катастрофе.

В середине октября наша "М-102" собиралась в поход на боевое задание - в район Хельсинки, Таллина и Пал-диски. Подготовка к походу почему-то велась в спешном порядке. Экипаж даже не знал, кто пойдет командиром. Дело в том, что накануне, перед выходом заболел Петр Васильевич Гладилин, и, кто его заменит, было неизвестно. Лишь в последний момент перед отходом на борт лодки поднялся командир дивизиона капитан-лейтенант Н. К. Мохов и сказал, что он пойдет за командира. Помощником командира и штурманом довелось идти мне.

Ночь на 15 октября была ненастной. В районах Стрельны и Петергофа плотные тучи были озарены пламенем многочисленных пожаров, образуя над побережьем как бы сплошной огненный коридор. В небе мелькали всполохи от разрывов снарядов и сигнальных ракет.

Подводная лодка двигалась на запад в темноту осенней ночи одна, без сопровождения. Крутая волна раскачивала ее. Командир дивизиона безотлучно находился на мостике, целиком взяв управление лодкой на себя.

"М-102" вошла в сектор работы маяка острова Сескар, но огонь не светил. Может, на маяке неисправность? По времени должен открыться навигационный буй, но в волнах он не просматривался. При очередном зарывании носа "малютки" в волну мы ощутили вдруг сильный удар. Пришлось объявить аварийную тревогу.

Утром 16 октября "М-102" возвратилась в Кронштадт. После этого мы подробно разобрались с происшествием. А случилось следующее: на большой волне лодка носом ударилась о грунт.

Почему это произошло? И тут выявились упущения в подготовке экипажа к походу. В спешке был слабо изучен маршрут перехода. В этом, кстати, была и моя вина как штурмана. Недостаточно были отработаны и действия каждого специалиста. Словом, еще раз подтвердилась известная истина: безопасность корабля зависит от каждого-от рядового специалиста до командира корабля. Выводы мы сделали серьезные, и это пошло только на пользу.

В том походе, как уже отмечалось, с нами находился командир дивизиона, непосредственно управлявший кораблем. Ничего не скажешь - человек он мужественный и храбрый, исключительно компетентный подводник. У Николая Константиновича Мохова мы многому научились. Но как-то так случилось, что в упомянутом походе он все взял на себя, излишне опекал должностных лиц, сковывал их инициативу. Это коснулось и меня. После Гладилина, который предоставлял мне возможность самостоятельно вести лодку, стиль комдива казался по меньшей мере странным. Не скрою: это расхолаживало меня.

Старшие начальники, находясь на корабле, призваны не сковывать, а развивать инициативу у подчиненных, содействовать становлению командных кадров, прививать им навыки самостоятельно принимать решения, повышать ответственность за порученное дело, Этому учит опыт войны.