Головные первого эшелона

Чтобы восстановить в памяти картину действий "малюток" в начале 1942 года, я перебрал в архивных фондах десятки материалов. Во многом мне помог отчет с заседания Военного совета КБФ, состоявшегося весной 1942 года. Из отчета следовало, что положение на Балтике продолжало оставаться сложным. Воспользовавшись более ранним ледоходом в западной части Финского залива, гитлеровцы сосредоточили в базах северного и южного побережья боевые корабли, в больших масштабах продолжали постановку мин, наращивали сеть корабельных и воздушных дозоров. Владея обоими берегами на всем заливе, они настойчиво вели борьбу за овладение островами. После того как наши силы оставили Гогланд и Большой Тютерс, фашисты в марте приступили к оборудованию передового противолодочного рубежа: плотной стеной ставили минные заграждения, устанавливали позиционные противолодочные сети, шумо-пеленгаторные станции, прожекторные установки, укрепляли береговую артиллерию и силы поддержки дозоров.

С наступлением весны бомбардировки вражеской авиацией наших кораблей, стоящих в Ленинграде и Кронштадте, участились. Состав групп атакующих самолетов заметно увеличился. Фашисты приступили к проведению воздушной операции под условным наименованием "Айсштос" ("Ледовый удар"), которую готовили тщательно и продолжительное время, обещая своему фюреру (уже не в первый раз) уничтожить корабли Балтийского флота до конца зимы и не дать им выйти в море.

В конце апреля Нева полностью очистилась от ледового покрова. Командование получило возможность менять стоянки кораблей и судов, использовать для этого акваторию реки Невы и кронштадтские гавани. Частая смена мест стоянок дезориентировала фашистскую разведку. Подводники развернули активную подготовку к выходам в море. Наряду с боевой учебой встал вопрос и о восстановлении физических сил личного состава подводных лодок, растраченных в блокадную зиму. В этих целях были открыты дома отдыха санаторного типа для командного состава, старшин и краснофлотцев. Двухнедельный отдых и рациональное питание быстро восстанавливали силы.

Вместе с группой помощников командиров подводных лодок, в которую входили старшие лейтенанты А. А. Кондрашев, А. А. Смольский, В. М. Филаретов, С. М. Козлов, Л. П. Ефременков, я проходил лечение в доме отдыха на Среднем проспекте Васильевского острова. Скажу прямо: все эти дни чувствовал себя неловко. В самом деле, город сражается не на жизнь, а на смерть, а ты в нем отдыхаешь. Но отдыхать надо было, и мы набирали силы.

А. А. Смольский

Положение в городе продолжало оставаться сложным. Воздушные атаки противника следовали одна за другой и продолжались по нескольку часов беспрерывно. Гитлеровские летчики атаковывали цели в светлое время, стараясь достичь прицельного бомбометания по крупным кораблям, ранее выявленным воздушной разведкой.

С возрастанием активности вражеской авиации часть командного состава отозвали из дома отдыха. Наш отдых прерывался воздушными тревогами и артиллерийскими обстрелами. Мы спускались в бомбоубежище. Так полагалось установленным порядком. Тот, кто его не выполнял, считался нарушителем воинской дисциплины. К нему применялись строгие меры, вплоть до отчисления из дома отдыха.

Воздушная операция "Айсштос" продолжалась весь апрель. За это время противник сбросил 611 фугасных бомб, из которых 219 упали на пустыри и в Финский залив. Враг потерял при этом 70 самолетов, а 27 самолетов оказались подбитыми¹. Да, итоги апрельских боев были для нас отрадными - операция "Айсштос" провалилась.

¹ (См.: Мильченко Н. П. Залпы над Невой. М., 1983. С. 108.)

Подводные лодки от налетов вражеской авиации серьезных повреждений не имели. Последний воздушный налет в светлое время суток был 30 апреля. Наши истребители и зенитчики встретили вражеские самолеты дружным огнем. Из двух десятков бомбардировщиков к юго-западной окраине города прорвалось только три.

В таких вот условиях балтийцы и вступали в летнюю кампанию 1942 года. Наша бригада насчитывала в строю более пятидесяти подводных лодок. В их числе были четыре "малютки".

Как нас информировал командир бригады, Военный совет флота принял решение в течение всей кампании обеспечить непрерывность боевых действий подводных лодок. Для этого лодки разделялись на три эшелона, которые должны были выполнять поставленные перед ними задачи в разные сроки: в июне - июле, августе - сентябре и сентябре - ноябре.

Развертывание подводных лодок каждого эшелона планировалось поэтапно: Ленинград - Кронштадт, Кронштадт - остров Лавенсари, Лавенсари - точка погружения и далее переход в назначенный район боевых действий. В состав эшелонов входили и "малютки": первого - "М-97" и "М-95", второго - "М-96" и "М-97", третьего - "М-102" и "М-96".

Головной первого эшелона была назначена подводная лодка "М-97" капитан-лейтенанта Н. В. Дьякова, командовавшего до этого подводной лодкой "М-94". Она первой получила задание выйти в море, открыть кампанию 1942 года. В то время когда завершалась подготовка "М-97" к выходу в море, это было в конце мая, мне довелось побывать на ней. Экипаж находился в повышенной готовности, ожидая приказа на выход. Увольнение личного состава было запрещено, и связь с берегом прервана. В беседах с людьми чувствовалось: здесь горды тем, что их "малютке" предстоит проложить путь в море последующим подводным лодкам.

В ходе подготовки к выходу в море мы особенно внимательно следили за изменением обстановки. В мае немцы вместе с финнами возобновили минные постановки на позициях "Носхорн", "Зееигель" и "Рюкьярви", которые впоследствии превратились в мощные противолодочные рубежи. Мы отдавали себе отчет и в том, что оставление нами в начале зимы ряда островов значительно осложнило плавание, пожалуй, по всему Финскому заливу. Теперь передовая маневренная база флота на острове Лавенсари оказалась рядом с вражеской позицией. Да и до Лавенсари нужно было еще дойти. Путь из Ленинграда и Кронштадта проходил через множество противолодочных преград. Основную опасность по-прежнему представляли морские мины.

Сложность плавания усугублялась наступлением периода белых ночей. Вечерние сумерки быстро сменялись утренними. Мы потеряли преимущество темных ночей. Для обеспечения скрытности переходов подводных лодок командование бригады приняло вынужденное решение: на участке Кронштадт, Лавенсари плавать под водой. С Большого Кронштадтского рейда базовые тральщики, катера МО и дымзавесчики эскортировали подводные лодки до точки погружения, после чего те следовали самостоятельно в сложном районе с малыми глубинами и множеством различных подводных препятствий.

При близком знакомстве с экипажем "М-97" бросалась в глаза его высокая одухотворенность, благородное стремление с честью выполнить боевое задание. Подводники с нетерпением ждали выхода на задание.

В беседе с командиром лодки я поинтересовался, как и чем достигнут такой высокий настрой людей.

- Вчера у нас состоялось партийное собрание,- объяснил командир,- на которое мы пригласили всех членов экипажа. Обсудили вопрос, как лучше выполнить задачи похода. Выступающие коммунисты - командиры, старшины и краснофлотцы единодушно выразили желание в предстоящем походе выполнить свой долг до конца, с честью решить боевую задачу. Беспартийные полностью поддержали партийцев и высказали стремление идти в поход коммунистами. Собрание одобрило их благородный порыв.

Командир выразил уверенность, что личный состав не дрогнет в бою, выполнит любой приказ, до конца исполнит воинский долг.

Первый боевой поход "малютки" запечатлен в отчетных документах, с которыми мне довелось ознакомился сразу же после ее возвращения в базу. При докладе командира подводной лодки комдиву я сделал некоторые записи, которые изложил в хронологическом порядке. Вот запись, дающая представление о разведке:

"Не задерживаясь на Лавенсари, "М-97" вышла на разведку восточных подходов к островам Гогланд и Большой Тютерс. Необходимо было выявить обстановку на подходах к бухте Суркюля (Сууркюлян-Лахти), систему дозоров, направление движения кораблей и судов, наличие минных заграждений и оборудование противодесантной обороны на побережье островов. В условиях белых ночей подводная лодка выполняла задачи под водой. Для пополнения энергозапасов возвращалась на Лавенсари. Этим самым нарушалась непрерывность наблюдения, что снижало эффективность разведки. Пять раз "малютка" возвращалась на остров и выходила снова в залив, но кораблей противника обнаружить не удалось. Семь раз она пересекала линии минных заграждений противника, но, не касаясь минрепов, наличие мин определить не смогла: технических средств обнаружения их на подводной лодке не было. Так создалось ложное впечатление об отсутствии мин в районе".

Итоги первого похода мы детально обсудили в штабе дивизиона. Отметили четкие действия моряков, их самоотверженность при выполнении служебного долга. В то же время мы сознавали ограниченные технические возможности "малютки", которые не позволяли достичь большего.

Разведка минных полей и выявление системы противолодочной обороны противника на всем протяжении Финского залива выпали на долю подводной лодки "Щ-304", которой командовал капитан 3 ранга Я. П. Афанасьев. Она вышла в залив вслед за "М-97".

После возвращения "Щ-304" в Кронштадт мы встретились с командиром БЧ-2-3 этой лодки старшим лейтенантом В. А. Виноградовым. Он подробно рассказал о боевом походе лодки, целью которого была разведка в интересах подводных лодок первого эшелона.

...Плавание, свидетельствовал очевидец, проходило спокойно. Противник, скорее всего, не допускал и мысли, что в Финском заливе могут появиться советские подводные лодки в период белых ночей. Поэтому он плавал без какого-либо прикрытия. За двое суток мы трижды обнаруживали транспорты противника. Один из них укрылся в шхерах, другой был нами потоплен, его водоизмещение 2600 брт; третий уклонился от торпед, а когда "Щ-304" всплыла и открыла артогонь, с транспорта ответили стрельбой из орудий. Лодке пришлось погрузиться. При этом была нарушена скрытность: противник обнаружил подводную лодку и подверг ее длительному преследованию противолодочными кораблями, самолетами и подводными лодками. В результате бомбежек появились повреждения в отсеках, ослабли заклепки прочного корпуса, внутрь лодки стала поступать забортная вода. Преодолев все трудности, "Щ-304" 30 июня прибыла на остров Лавенсари...

Слушая Виноградова, мы, малюточники, представили всю сложность положения экипажа "щуки".

Как впоследствии писала газета "Подводник Балтики", за время нахождения в назначенном районе "Щ-304" три раза обстреливалась вражеской артиллерией, семь раз подвергалась атакам самолетов, четырнадцать раз преследовалась противолодочными кораблями, имела семь встреч с дозорами, дважды была атакована подводными лодками, двадцать два раза пересекала линии мин. Противник сбросил на лодку 41 серию глубинных бомб (более 200 бомб). Из 664 часов, которые провела лодка в отведенном районе, 606 часов она пробыла под водой.

Первые походы "М-97" и "Щ-304" показали, что преодоление мощной вражеской противолодочной обороны в Финском заливе в условиях белых ночей - дело трудное, но вполне реальное.

Балтийские подводные лодки прорвали блокаду с морского направления. Гитлеровцам удалось ее снова установить через полгода - к концу кампании 1942 года, и то лишь на линии маяк Порккалан-Каллбода, остров Найссар, расположенной в центральной части залива.

7 июня мы проводили в боевой поход подводную лодку "М-95" - вторую "малютку" первого эшелона, которой командовал капитан-лейтенант Л. П. Федоров. Она шла на смену "М-97". На ее борту находился военком бригады полковой комиссар И. А. Рывчин.

Выход в море старшего начальника на подводной лодке с ограниченным торпедным вооружением свидетельствовал, что в то время разведка была главной задачей и от того, как она будет решена, зависел успех боевой деятельности подводных сил флота по нанесению ударов по судоходству противника в удаленных районах.

Кое-кто считал, что военком бригады мог и не ходить на боевое задание. И все же он поступил правильно, отправившись в море именно на "малютке". И. А. Рывчин решил изучить специфику разведки, характер районов, где должны были действовать подводные лодки, а главное - ближе узнать малюточников, приободрить их в период плавания. Он был там, где решался успех развертывания подводных лодок первого эшелона, где было всего труднее. Личным примером показал, что у коммуниста есть одна привилегия - первым идти в бой. У военкома было много забот на берегу, в бригаде, но он отложил все дела, считая, что важнее всего быть в боевом походе на борту подводной лодки, которая вела боевые действия на восточных подходах к островам Готланд и Большой Тютерс.

Командир дивизиона капитан 2 ранга П. А. Сидоренко, находившийся на острове Лавенсари (он возглавлял там группу управления), рассказал нам впоследствии, как развивались события. 13 июня командир подводной лодки Л. П. Федоров обнаружил в перископ транспорт, стоявший у входа в бухту Суркюля (Сууркюлян-Лахти), и решил его атаковать. К перископу подошел военком бригады. Рассмотрев объект атаки, он одобрил решение командира. И вот "М-95" содрогнулась всем своим корпусом. Засвистел воздух по трубам судовой вентиляции и через открытые переборочные двери. Две торпеды, выстреленные с временным интервалом, понеслись к цели. Их след хорошо просматривался через перископ на штилевой поверхности моря. Прогрохотали два последовательных взрыва. Перед транспортом поднялись водяные столбы. Торпеды взорвались на камнях, не дойдя до цели. Было решено уточнить обстановку и поднять перископ. Судно по-прежнему стояло недвижимым. И тут выяснилось: это был транспорт "Шяуляй", выброшенный волной на камни при уклонении от вражеской авиации еще осенью 1941 года и покинутый командой.

Сейчас легко судить командира за его ошибку, но ясно одно: он поторопился и не сумел правильно оценить обстановку. Неудачу переживали и Л. П. Федоров, и И. А. Рывчин. "М-95" лишилась торпед и обнаружила свое присутствие в районе. Противник незамедлительно воспользовался этим. На поиск советской подводной лодки вышли финские и немецкие противолодочные катера Они обнаружили "малютку" и жестоко ее бомбили, но на этот раз "М-95" сопутствовала удача. Она успешно оторвалась от преследователей и возвратилась на остров Лавенсари.

На Лавенсари "М-95" пополнила энергозапасы, погрузила торпеды и в ночь на 15 июня снова вышла в район гогландской позиции. Военком бригады и в этот раз находился на лодке. Он разделил с командиром неудачу первого выхода. В этом просматривалась порядочность и ответственность коммуниста.

Путь к победе был тернист. Боевые успехи чередовались с неудачами, и важно было делать правильные выводы. Подводной лодке "Щ-317", которой командовал бывший комдив "малюток" Н. К. Мохов, уже известный читателям, все предсказывали успех. Вместе с Моховым, совершавшим на "щуке" свой первый боевой поход, вышел опытный подводник - командир дивизиона капитан 2 ранга В. А. Егоров. Мы не сомневались в том, что подводная лодка обязательно добьется победы. Так и получилось. Настойчиво ведя поиск противника, сравнительно за непродолжительное время "Щ-317" потопила пять транспортов общим водоизмещением более 10 000 брутто-регистровых тонн. Это была победа!

Боевой успех экипажа складывается из различных элементов. Все они играют большую роль, но все же решающее значение имеет командирская собранность, грамотность, профессиональная выучка и смелость. Правильно ли командир оценил обстановку, силы противника, сумел ли он выбрать цель, точно определить данные для атаки - от этого прежде всего зависят результаты боевых действий подводной лодки. Всеми этими качествами и обладал капитан-лейтенант Н. К. Мохов.

Готовя донесения в штаб флота, комбриг отмечал, что появление советских подводных лодок в Балтийском море стало полной неожиданностью для немецко-фашистского командования. Гитлеровцы срочно сияли с коммуникаций одиночные транспорты и перешли к проводке их в составе конвоев. Противнику потребовались новые формирования, дополнительные противолодочные силы, а главное - время для организации и ведения на море конвойной службы.

Выход в море советских подводных лодок в самом начале летней кампании 1942 года обеспечивался высокой активностью, боевой выучкой командиров и всего личного состава. В это был вложен и ратный труд экипажей "М-97" и "М-95", которые в числе первых разведывали гогландский противолодочный рубеж.