Между противолодочными рубежами

Наконец-то сбылось мое желание. Мне выпала честь командовать подводной лодкой в боевом походе.

- Ну вот, дорогой, настал и твой Юрьев день,- пошутил командир дивизиона, имея в виду мое имя.- Ты стремился в самостоятельный боевой поход? Вот и получай его. Пойдешь на пару со своей родной "М-102".

Готовились мы к этому боевому походу очень тщательно. Изучали опыт подводных лодок, вернувшихся с боевого задания, особенности района, где намечалась наша позиция. Парторг главный старшина М. Н. Глазунов провел совещание с коммунистами, на котором говорилось о их личной примерности, комсорг старшина 1-й статьи М. И. Матренин подобрал материалы для бесед агитаторам.

Мы сделали все возможное, чтобы создать на "малютке" благоприятный микроклимат, вселить в каждого члена экипажа уверенность в себе и в коллективе. Все офицеры, старшины и краснофлотцы знали свое место при выполнении боевых задач и ясно представляли цели, во имя которых мы выходили в боевой поход. В этой работе большую помощь мне оказывали заместитель командира дивизиона по политической части С. Я. Катков и офицеры политического отдела бригады, часто бывавшие на подводной лодке. И вот 23 сентября 1943 года подводные лодки "М-90" и "М-102", эскортируемые пятью базовыми тральщиками и тремя катерами МО, покинули Большой Кронштадтский рейд. Ночная тьма скрывала нас от глаз финских наблюдателей, находившихся на северном побережье. На траверзе форта Красная Горка корабли построились в походный ордер и начали движение на запад. Шли за тралами с умеренной скоростью, готовые в любой момент к отражению атак противника. После непродолжительной стоянки на Лавенсари "М-90" первая вышла в заданный ей район залива.

Выходя в боевой поход, я, естественно, волновался. Понимал, что на меня возложена огромная ответственность за корабль и его экипаж. До этого я уже совершил пять боевых походов на "М-102", приобрел некоторый боевой опыт, свыкся с походной обстановкой. Однако одно дело участвовать в боевом походе, а другое - руководить им. Теперь мне предстояло доказать, способен ли я командовать экипажем в боевых условиях.

Невольно вспомнились размышления Героя Советского Союза капитана 2 ранга М. И. Гаджиева, который как-то сказал: "Командир-подводник должен быть самым невозмутимым из самых хладнокровных моряков, иметь пылкое воображение романиста и ясный, здравый смысл делового человека, должен обладать выдержкой и терпением завзятого рыболова, искусного следопыта, предприимчивого охотника". Иначе говоря, командиру должен быть свойствен сплав различных качеств, присущих человеку. Эти качества мне предстояло еще развивать и развивать.

В памяти всплыли тяжелые походы подводных лодок первого и второго эшелонов в 1943 году к нарген-порккалауддскому противолодочному рубежу.

Сложная обстановка, сложившаяся в центральной части Финского залива, вынудила Военный совет КБФ принять решение: до изменения условий плавания вести боевые действия только в районах восточнее нарген-порккалауддской позиции противника. Вся тяжесть боевых действий в море легла на подводные лодки типа М, которым предстояло выполнять боевые задачи между гогландским и нарген-порккалауддским противолодочными рубежами.

Личный состав подводной лодки действовал очень слаженно, и это окрыляло меня. Моей опорой в походе были парторг М. Н. Глазунов и комсорг М. И. Матренин, коммунисты А. М. Капалин, А. С. Славинский, В. И. Григорьев, С. П. Леонов. Надежными помощниками являлись лейтенант М. И. Березин, старший лейтенант В. М. Кирюшов и инженер-старший лейтенант Б. С. Семенов, с мнениями которых я всегда считался. На мой взгляд, умение советоваться с подчиненными укрепляет авторитет командира, развивает инициативу личного состава. При этом, как я убедился на своем опыте, единоначалие не подрывается, а, наоборот, укрепляется, ибо последнее слово всегда остается за командиром, а после совета с подчиненными оно воспринимается с большим доверием. Я всегда понимал, что в таких отношениях заложен большой смысл, и стремился их поддерживать с самого начала командирской деятельности.

Б. С. Семенов

Вторым штурманом с нами шел командир БЧ-1-4 подводной лодки "С-13" старший лейтенант Н. Я. Редкобородов. Выход в море его корабля не планировался, и он вызвался добровольно пойти на "малютке". Его просьбу командование удовлетворило.

Николай Яковлевич беспредельно любил море и флот, был глубоко предан штурманскому делу и отдавал себя работе сполна. Очень способный, темпераментный офицер, он в то же время был всегда рассудителен и предельно точен.

Так на "М-90" встретились три штурмана: штатный, приписанный и я, ставший теперь командиром. Мы все взялись за работу дружно, решая одну задачу. Изучили возможные маршруты перехода и направления форсирования гогландского противолодочного рубежа, обсудили все предложения, разработали способ тройной прокладки, исключающий возможные ошибки и снижающий погрешности в навигационных расчетах. Смысл его заключался в том, что три штурмана вели самостоятельное счисление пути, а затем данные обобщались и место подводной лодки считалось не в точке, а в полосе возможного ее нахождения. Так и прокладывали на карте не линии курса, а полосы, которые обходили все навигационные препятствия и опасные места. Этот способ в современном понятии, конечно, не совершенен, но в тех условиях и при тех возможностях он обеспечивал наибольшую точность кораблевождения. Повышалась безопасность плавания при обходе минных заграждений, противолодочных сетей, шумопеленгаторных станций, линий корабельных дозоров и навигационных опасностей.

Наблюдая за работой Н. Я. Редкобородова, я всегда видел в ней элементы творчества, поиск нового. Высокая требовательность к себе позволяла ему вовремя вскрывать допущенные ошибки и устранять их. Правило: семь раз отмерь и один раз отрежь - для него являлось обязательным. Все, за что он брался, доводил до конца. Работалось с ним легко и приятно. Николай Яковлевич быстро вжился в коллектив, и вскоре уже никто не замечал, что на "малютке" он временный человек.

Н. Я. Редкобородов (фото 1982 года)

При всей напряженности походной обстановки мы поощряли и поддерживали добрую шутку в минуты непродолжительного отдыха. Будучи оптимистами, верили, что все сложится наилучшим образом: минреп пройдет рядом, не задев корпуса, контакты мины не замкнутся, противолодочные сети останутся в стороне, глубинная бомба разорвется на безопасном расстоянии. Верили в то, что боевой приказ будет выполнен и "малютка" возвратится в свою родную базу невредимой.

Место форсирования гогландского противолодочного рубежа мы выбрали еще до выхода в море, изучив предыдущие походы подводных лодок, уточнив обстановку и предусмотрев возможные изменения. Разведка подтвердила, что к западу от гогландского противолодочного рубежа действует вражеская коммуникация. Наше внимание привлек ее узел в районе островов Большой и Малый Тютерс, Виргины и банки Викаллы. Задача состояла в том, чтобы выйти на эту коммуникацию с форсированием противолодочного рубежа по кратчайшему направлению, затратив наименьшее время.

При предварительной прокладке значительную трудность представил выбор курсов форсирования. Нашли несколько вариантов, а использовать надо было один. Вот и решали задачу со многими неизвестными. В конце концов пришли к единому мнению: направление прорыва гогландского противолодочного рубежа определили в его южной части, оставляя остров Большой Тютерс к югу. Так затрачивалось меньше времени для выхода на вражескую коммуникацию.

Пройдя остров Большой Тютерс, двинулись в северном направлении. На случай значительного противодействия противника предусмотрели запасной вариант движения на запад, оставляя острова Виргины и Родшер к северу. На всех этих направлениях главную опасность для подводных лодок представляли антенные противолодочные мины.

Форсирование гогландского противолодочного рубежа началось после непродолжительной разведки на себя. Тщательно определили исходные точки полосы движения. Это было особенно важно, так как все дальнейшее плавание во время прорыва осуществлялось на рабочей глубине по счислению.

"М-90" легла на курс 270 градусов и дала экономический ход 2 узла. Надо было заботиться о меньшем расходе электроэнергии с начала форсирования противолодочного рубежа. "Малютка" прижималась к грунту. Близость дна залива не гарантировала безопасность, не исключала возможности подрыва на донной неконтактной мине, но другого выхода не было.

На главном командном пункте и в отсеках шла напряженная работа. Все члены экипажа были предупреждены о начале форсирования противолодочного рубежа и находились на своих боевых постах. На подводной лодке была объявлена боевая готовность номер один.

Мы находились под минами уже вторые сутки. Мастерски управляли горизонтальными рулями главный старшина Александр Капалин и старшина 1-й статьи Степан Компанеец, точно держали назначенные курсы рулевые-вертикальщики Константин Гусев и Василий Афанасьев, более суток не отходил от навигационных приборов, контролируя их работу, штурманский электрик, комсорг старшина 1-й статьи Михаил Матренин. Электрики главный старшина Алексей Славинский и краснофлотец Хамид Хаснулин обеспечивали заданную скорость хода благодаря точному удержанию числа оборотов гребного электродвигателя. Инженер-механик Б. С. Семенов не покидал центрального поста, контролируя техническое состояние подводной лодки.

На исходе тридцать второго часа "малютка" вышла за предполагаемые границы противолодочного рубежа. Всплыли под перископ в водах, контролируемых фашистами. Способом крюйс-пеленга определили место подводной лодки по единственно наблюдаемому ориентиру - острову Родшер. Оно почти совпало с расчетным.

Прибыв в назначенный район, "малютка" приступила к выполнению боевых задач между нарген-порккалауддским и гогландским противолодочными рубежами. Здесь встречались мины различных образцов, противолодочные сети, многочисленные дозоры, а также катера, стремившиеся обнаружить советские подводные лодки.

Нам предстояло изучить обстановку, собрать разведданные для определения характера действий гитлеровцев. Чтобы успешно выполнить эту задачу, надо было уметь ждать и в то же время не медлить, делать все смело, решительно, расчетливо и дерзко. Известно, что к опасности можно привыкнуть, но и забывать о. ней нельзя. Она всегда рядом, подстерегает на каждом шагу. На подводной лодке за ошибку одного расплачивается весь экипаж. Отсюда и вытекает требование постоянной высокой бдительности. Риск в боевой обстановке допустим. Без него нельзя воевать. Но он должен вызываться необходимостью в достижении намеченной цели и быть оправданным.

Тщательное наблюдение, глубокая разведка, анализ данных подтвердили интенсивность движения вражеских транспортов на шхерных фарватерах. У южной оконечности острова Гогланд мы встретили фашистский сторожевой корабль, который находился вне сектора торпедной стрельбы и вскоре скрылся за горизонтом. Первой задачей, после уточнения обстановки в районе боевых действий, являлась высадка разведчика на один из шхерных островов, расположенный вблизи финской маневренной военно-морской базы. При отходе от острова Гогланд гидроакустик старшина 2-й статьи Н. Н. Меша обнаружил на кормовых курсовых углах удаляющиеся шумы винта транспорта, но дистанция была слишком велика. Вскоре шумы прекратились, и "М-90" продолжала движение к месту высадки разведчика.

После полуночи всплыли в надводное положение. Начали винтзарядку аккумуляторной батареи и пополнение запасов воздуха высокого давления. Взошла луна, и на водную поверхность легла светлая дорожка. Нас не радовали ни штилевая погода, ни лунная ночь. Подводная лодка стала заметнее, особенно в освещенной части залива. Легли па курс, ведущий в район предполагаемых корабельных дозоров. Поставили дополнительного наблюдателя. От напряжения в глазах появились кажущиеся огни и плавающие на воде предметы.

Вдруг на ходовом мостике раздался голос краснофлотца В. А. Канашина: "Мина!" Командир отделения рулевых-сигнальщиков, бывалый подводник старшина 1-й статьи С. Ф. Компанеец продолжил доклад: "Плавающая мина справа, курсовой угол пятнадцать градусов, расстояние полкабельтова!"

Мы увидели на воде приближающийся черный шар. Дали малый ход. Мина проплыла в двадцати метрах по правому борту. "Малютка" разошлась с ней на контркурсах. Столкновение миновало.

Но тут появилась другая опасность: вышел из строя электрокомпрессор воздуха высокого давления. Борис Степанович Семенов, доложивший мне об этом, сказал:- Постараемся сделать все, чтобы не возвращаться в базу. Надо поговорить с трюмными машинистами и мотористами.

Я вызвал на ходовой мостик командира отделения трюмных старшину 1-й статьи С. П. Леонова и большого умельца, мастера на все руки, командира отделения и мотористов старшину 2-й статьи И. И. Пигиду.

- Друзья, судьба нашего боевого похода теперь зависит от вас. Если вы сможете отремонтировать электрокомпрессор, то мы выполним боевой приказ, а если нет, то придется возвращаться в базу.

Подводники немного задумались, затем, посовещавшись между собой, заявили:

- Постараемся сделать все, что в наших силах.

И сделали! День лодка пролежала на грунте. Работа шла без перерывов. На следующую ночь компрессор снова стал пополнять запасы воздуха высокого давления.

Усилился ветер, и разыгралась волна. Весь день штормило. К вечеру море не успокоилось, а нам надо было всплывать для очередного заряда аккумуляторной батареи. При продувании главного балласта "малютку" сильно кренило. Через открытый верхний рубочный люк морскую воду захлестывало в рубку и через нее она попадала в центральный пост. Подводники верхней вахты, выйдя на мостик, сразу же стали мокрыми. Вокруг лодки пенились волны. Шторм усиливался. Для нас это было и хорошо и плохо. Качку не все переносили легко, но зато в такую погоду была меньшая вероятность встретиться в вражескими дозорными катерами.

Обошел отсеки. Подводную лодку кренило так, что приходилось все время за что-нибудь держаться. В од-| ном из отсеков встретил парторга М. Н. Глазунова. Он стоял бессменно не первую вахту, подменяя трюмного машиниста, которого укачало. Я спросил, не нуждается ли он сам в помощи. Глазунов устало улыбнулся:

- Нам нельзя и виду показывать, что устали. Положение наше такое. Все коммунисты трудятся целые сутки без сна и отдыха.

Мелкий моросящий дождь заливал глаза и мешал наблюдению. Кругом все бурлило. Подводную лодку сбивало с курса ударами громадных волн и порывами ураганного ветра. На открытом ходовом мостике стоять было очепь трудно. Хотелось спрятаться под козырек ограждения. Люди измотались до предела. Пришлось погрузиться ранее намеченного времени. Но и на глубине лодку продолжало качать. Крен достигал десяти градусов.

На следующий день шторм свирепствовал с прежней силой. Волны выбрасывали подводную лодку с перископной глубины на поверхность. Видимость ухудшилась до сотни метров. Казалось, что облака и вода слились воедино.

Убедившись в бесполезности дальнейшего плавания в таких условиях, я приказал лечь на грунт, решив использовать непогоду для отдыха личного состава, осмотра оружия и технических средств. На глубине огромные массы воды переваливали "малютку" с борта на борт. Нам удалось прижать ее к грунту дополнительным приемом забортной воды в уравнительную цистерну. Качка прекратилась. В отсеках наступила тишина, при которой малейший шорох казался грохотом, а голоса людей стали звонче.

Трое суток не утихал шторм. Из-за него нельзя было высадить разведчика. На четвертые сутки погода стала улучшаться и мы начали поиск удобного места высадки,

У острова Хамншер находился обширный район, чистый от видимых препятствий, с глубинами 20-35 метров. В сумерках лодка приблизилась к острову. Наступило время высадки разведчика. Я подошел к нему. Русый парень, одетый в маскировочный халат, пристально посмотрел на меня. Я попросил его подойти к столу штурмана, на котором была разложена карта, и указал место высадки. Мне хотелось подбодрить его, поддержать. Однако нужных слов я как-то не нашел и только спросил:

- Не страшно?

- Чего бояться. Я уже не первый раз иду в разведку,- ответил юноша.- Конечно, профессия наша опасная, но лучше об этом не думать...

Всплыли. Я пожал ему руку, и он прыгнул в резиновую шлюпку, за веслами которой уже сидел боцман. Шлюпка сразу же отошла от борта подводной лодки. Подождав возвращения шлюпки с боцманом и получив условленный световой сигнал с берега, мы стали отходить мористее.

Через несколько минут на развороте вправо лодка вздрогнула, как бы перевалив через какое-то подводное препятствие, не обозначенное на навигационной карте. Это касание дна дорого обошлось нам. В уравнительной цистерне появилась трещина, через которую она заполнилась забортной водой. Дифферентовка, а следовательно, и нормальное управление лодкой при плавании под водой нарушились. В этих сложных условиях свое профессиональное мастерство показал инженер-механик Б. С. Семенов. Он искусно дифферентовал "малютку", используя среднюю цистерну главного балласта. "М-90" продолжала выполнять стоящие перед ней боевые задачи.

6 октября мы вели поиск кораблей и судов противника на коммуникации западнее острова Гогланд. Был по-осеннему пасмурный день. Густые свинцовые облака закрывали небо, и только на горизонте, у Хапасарских шхер, просматривалась узкая полоса оранжево-розового цвета. Подошли ближе к острову Гогланд. Его высокие берега, поросшие соснами, казались совсем рядом. Присмотрелись внимательнее и под берегом, у северной оконечности острова, обнаружили три немецких угольных тральщика типа М-1, лежащих в дрейфе. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Начали маневрирование для выхода в торпедную атаку. Все ближе подходили к вражеским кораблям, которые, не имея хода под влиянием сноса от ветра и течения, все время изменяли свое положение.

Атаковать корабль, не имеющий хода, тоже непросто. Нужно дождаться удобного положения цели, успеть занять необходимую позицию стрельбы и выстрелить торпедами. Боцман Александр Капалин с трудом удерживал горизонтальными рулями подводную лодку на ровном киле. Пот крупными каплями выступил на его морщинистом лбу. "Малютка" плохо повиновалась рулям: то начинала самопроизвольно всплывать, то дифферент переходил на нос и она погружалась на глубину.

Поврежденная уравнительная цистерна давала о себе знать. Инженер-механик запросил разрешения дать пузырь воздуха высокого давления в среднюю цистерну. Это было не лучшее решение, но пришлось согласиться испробовать и эту крайнюю меру. Мы хорошо понимали, что вскоре пузырь со средней придется снять, а это обнаружит место подводной лодки.

Удифферентовать "малютку" с заполненными кольцевыми зазорами торпедных аппаратов не удалось, и торпедную атаку пришлось отменить. Недостаточный опыт в управлении поврежденной подводной лодкой обусловил нашу неудачу.

Разобравшись в причинах, следующие сутки, не осушая торпедные аппараты, мы отрабатывали элементы управления аварийной подводной лодкой с отрицательной плавучестью. Наше решение и его обоснование сразу же записали в журнал боевых действий. Сначала не все получалось, но с каждой тренировкой подводная лодка все больше повиновалась нам. Подводники повеселели, видя результаты своих усилий. Никто не хотел возвращаться в базу с неиспользованными торпедами.

Завершив боевую подготовку, "М-90" стала маневрировать на опушке шхер южнее маяка Орренгрунд. Вскоре вахтенный офицер лейтенант М. И. Березин обнаружил в перископ немецкие быстроходную десантную баржу и два катера, идущие ей в кильватер. В годы войны фашисты строили такие баржи в большом количестве, готовясь к высадке десанта в Великобританию. Впоследствии, когда обстановка на советско-германском фронте изменилась и высадка десанта на Британские острова не состоялась, быстроходные баржи модернизировали в артиллерийские, минные, противолодочные и другие боевые корабли и вспомогательные суда. Они широко использовались для транспортных перевозок, особенно в прибрежных районах боевых действий. Как объекты торпедных атак быстроходные десантные баржи представляли определенную ценность.

На "малютке" опять прозвучал сигнал боевой тревоги. Выйдя в точку торпедного залпа, мы выстрелили две торпеды. Вскоре услышали мощный взрыв. Цель была поражена. Сторожевые катера, очевидно, заметили след торпед и устремились в контратаку. Началось преследование, но глубинные бомбы рвались в стороне, не причиняя нам вреда.

Погрузились на глубину и стали отходить в южном направлении. Вскоре преследование прекратилось. Мы оторвались от противника и перешли в другой район.

Доложили командованию обстановку и 8 октября получили приказание возвратиться в базу. Решили форсировать гогландский противолодочный рубеж с запада на восток через северный проход, который находился ближе к нашему месту расположения. Было ясно, что противник активизирует свои противолодочные силы в этом районе. Поэтому нам следовало выйти из него как можно быстрее.

Шли на предельной глубине, прижимаясь к грунту. Этот прием был уже неоднократно проверен на практике, и мы ему доверяли. Как ни стремились пройти незамеченными, все же вражеские противолодочные корабли севернее острова Гогланд обнаружили нас и сбросили одиннадцать глубинных бомб. Было ли это преследование или профилактическое бомбометание - осталось неизвестным. После взрывов опять наступила тишина.

"М-90" находилась под водой уже более сорока часов. Стало трудно дышать. Запасы регенерационных патронов кончились. У нас туманило сознание. В висках стучало, в глазах плыли и вертелись радужные круги. Огромным усилием воли я заставлял себя отгонять миражи. Мне, как командиру, ни в коем случае нельзя было терять контроль над собой. Так хотелось дать команду - продуть балласт и всплыть, чтобы впустить в лодку чистый воздух. На берегу его не замечают, его там много, беспредельно много, а здесь он на исходе...

Некоторые члены экипажа бродили по отсекам, порой бормотали какие-то отрывистые фразы, бредили. Я приказал всем свободным от вахты лежать молча и неподвижно. Во взглядах моряков было заметно одно желание-только бы глотнуть свежего воздуха. Но взять хотя бы один глоток воздуха было неоткуда. Держаться с каждой минутой становилось все труднее.

- Вам бы, товарищ командир, прилечь, передохнуть,- предложил мне помощник. Я поблагодарил и встряхнулся.

Ко мне подошел парторг главный старшина М. Н. Глазунов. Я понял его с полуслова: надо поддержать людей.

- Что же, парторг,- сказал я,- пройдемся снова по отсекам. Напомним товарищам еще раз, что бывали случаи потяжелее нашего, но подводники не падали духом.

Мы обошли отсеки, приободрили моряков.

К востоку от северной оконечности Гогланда рискнули всплыть в позиционное положение. Свежий морской воздух взбодрил людей, но дышали мы им недолго. Луч вражеского прожектора с Гогланда стал гладить водную поверхность. Пришлось срочно погрузиться. У острова Лавенсари нашу "малютку" встретили катера ОВРа Островной военно-морской базы. Так завершился мой первый самостоятельный боевой поход в роли командира подводной лодки.

Вскоре газета "Подводник Балтики" посвятила малюточникам специальный номер. В нем помещались материалы о боевых походах подводных лодок "М-90", "М-96" и "М-102" - трех боевых единиц нашего дивизиона.

Заместитель командира дивизиона по политической части капитан 3 ранга С. Я. Катков написал статью, посвященную "М-90", которую назвал "Командир и его экипаж". В этой статье рассказывалось о том, что во время боевого похода наш корабль действовал в тяжелом районе, плавание проходило в непрерывных штормах, неоднократно лодка попадала в тяжелое положение, но экипаж, пройдя через все испытания, выполнил боевой приказ...

Да, экипаж "М-90" действительно был отличный. И я подумал о том, что мне повезло служить с такими сильными людьми, преданными своему делу и не жалеющими ничего для нашей победы.

Высокая оценка командования была наградой экипажу "М-90".