Глава третья. Маршрутами победы

"Малютки" на Ладоге

День 27 января 1944 года запомнился на всю жизнь. Я находился в центральном посту, когда по трапу стремительно спустился помощник старший лейтенант М. И. Березин. Увидев меня, воскликнул:

- Сейчас по радио будут передавать важные известия.

Вокруг радиоприемника собралась большая группа экипажа. И вот мы услышали голос диктора: сообщалось об успехах наступления наших войск под Ленинградом и снятии блокады.

В отсеках воцарилась необыкновенная тишина. Мы слышали каждое слово сообщения. Девятьсот дней и ночей стоял враг у стен Ленинграда. Войска Ленинградского фронта и моряки Балтийского флота нанесли непоправимый урон врагу. И вот стоило только диктору произнести слова о том, что в честь полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады 27 января будет произведен салют доблестным войскам Ленинградского фронта и морякам Краснознаменного Балтийского флота, как по отсекам нашей лодки разнеслось громкое "ура!".

Вечером мы были свидетелями победного артиллерийского салюта в честь доблестных освободителей. Залпы из 324 орудий озарили небо, которое давно не было над Ленинградом таким ярким.

Наступление советских войск стремительно развивалось. Фашисты продолжали яростно сопротивляться, цепляясь за промежуточные рубежи. Особое внимание они уделяли усилению блокады Балтийского флота в восточной части Финского залива.

Весной 1944 года, как только растаял лед, гитлеровцы восстановили гогландский и нарген-порккалауддский противолодочные рубежи, усилили минные заграждения и активизировали действия своих военно-морских сил, значительно увеличив боевой состав кораблей и авиации. С началом летней кампании обстановка в Финском заливе оставалась сложной и подводные лодки до конца августа в море не выходили. Только на Ладожском озере в это время участвовали в боевых действиях две подводные лодки.

В начале мая капитан 1 ранга С. Б. Верховский вызвал на КП бригады командиров "малюток" Н. С. Лескового, Н. И. Карташева и меня. Сначала он поинтересовался состоянием кораблей и экипажей, нашим самочувствием и, сделав паузу, сказал:

- Нам, товарищи, выпало необычное дело. Раньше мы плавали по Балтийскому морю и Финскому заливу, а теперь совершим рекогносцировочный поход по Неве и Ладожскому озеру.

Сборы были недолги. Утром следующего дня буксир "Фигаро" с командованием бригады и командирами "малюток" на борту отошел от плавбазы "Смольный", стоявшей на швартовых у левого берега Невы выше Литейного моста. Мы вышли в поход вместе с опытным лоцманом, хорошо знавшим Неву и мелководные районы Ладоги. Конечным пунктом нашего плавания была пристань рыбачьего поселка Морье на западном берегу озера, ставшего во время блокады перевалочным пунктом на Дороге жизни.

Мы шли по Неве, на берегах которой виднелись следы войны: стертые с лица земли поселки, до основания разрушенная электростанция Московской Дубровки, взорванный железнодорожный мост, распаханный взрывами невский пятачок, развалины крепости Орешек...

В Морье нас встретил начальник порта полковник интендантской службы Э. М. Чернов, в недалеком прошлом командир Кронштадтской береговой базы подводных лодок. Мы подвели первые итоги озерно-речного плавания. Наибольшую трудность для нас представляли каменистые Ивановские пороги, со стремительным течением и извилистым фарватером. После небольших дебатов пришли к выводу, что "малютки" и "щуки", при соответствующей подготовке и обеспечении, смогут самостоятельно пройти по Неве на всем ее протяжении,

Через двое суток "Фигаро" поздно вечером возвратился в Ленинград. А 17 июня "М-90", "М-96" и "М-102" отдали швартовы. Стоя на мостике, я радовался погоде: она благоприятствовала переходу. Река была по-летнему спокойной и приветливой.

Преодолев бурные Ивановские пороги и стремительное течение реки у крепости Орешек, "малютки" вошли в Ладожское озеро. По фарватерам мелководной Шлиссельбургской губы дошли до бухты Морье и ошвартовались у полуразрушенного от вражеских бомбежек пирса. Поход "малюток" по Неве и Ладожскому озеру вызвал у экипажей огромный интерес. Это было необычное плавание.

Конечно, озеро - это не море, но мы знали, что Ладога славится своим строптивым характером, и с первых дней относились к ней с уважением.

Не задерживаясь в Морье, с наступлением вечерних сумерек вышли в Новую Ладогу. Каждая "малютка", экономя топливо, вела на буксире по одному катеру МО. Выбор такого походного порядка объяснялся тем, что в период белых ночей фашистская авиация могла атаковать подводные лодки на переходе и нужно было обеспечить артиллерийско-пулеметным прикрытием кормовые курсовые утлы, с которых обычно заходили самолеты на бомбежку.

По нашим данным, подводных лодок противника на озере не было. Финны имели одну малую подводную лодку "Саукко", которая могла оказаться на озере, но сведений об этом не поступало, и поэтому атаки подводных лодок на переходе считались маловероятными. Мины здесь встречались редко, но правила противоминной обороны мы строго соблюдали.

Значительную часть северного побережья озера все еще занимали вражеские войска - там базировались легкие корабельные силы, которые могли предпринять действия против наших подводных лодок, поэтому ослаблять бдительность было опасно.

Ночной переход завершился благополучно, и ранним утром, минуя остров Сухо и Волховский залив, мы вошли на рейд Новой Ладоги, расположенный в устье реки Волхов.

Наши экипажи с первой встречи ощутили внимание командования флотилии. С нами встретились начальник штаба флотилии капитан 1 ранга А. В. Крученых и начальник политического отдела капитан 1 ранга И. С. Петров. Они разъяснили обстановку и особенности решения боевых задач на озере.

Войска Карельского фронта готовились к Свирско-Петрозаводской операции, в ходе которой предусматривалась высадка в тыл финских войск тактического десанта в составе усиленной морской стрелковой бригады. Командующий флотилией контр-адмирал В. С. Чероков решил: после тщательной разведки высадку десанта осуществить двумя эшелонами на участке устьев рек Олонки, Тулоксы и Видлицы. В первом эшелоне высаживались главные силы бригады и во втором - все остальные части и подразделения.

Противник ожидал наступательных действий наших сил. Используя условия местности, он создал между Ладожским и Онежским озерами оборону с хорошо защищенными флангами на побережьях. Правый фланг его обороны выходил на восточное побережье Ладожского озера.

19 июня меня вызвали на КП флотилии. Командующий поставил боевую задачу: перед высадкой десанта разведать восточное побережье на участке от устья реки Олонка до устья реки Ввдлица, имея промежуточным пунктом устье реки Тулокса.

20 июня мы вышли из Новой Ладоги, рассчитывая с началом вечерних сумерек достичь траверза острова Сухо, в более темное время белой ночи пройти район фронта на реке Свирь, к утру прибыть в назначенный район, с тем чтобы в течение дня произвести разведку побережья из подводного положения.

Успех обусловливался скрытностью и внезапностью действий. Среди экипажа царило оживление, вызванное участием в таком боевом деле, как разведка в интересах войск Карельского фронта.

В точно назначенное время "М-90" прибыла в исходную точку и приступила к выполнению боевой задачи. Мы убедились: за три года войны противник сильно укрепил противодесантную оборону побережья.

Ведению разведки благоприятствовала отличная погода. Стоял теплый день. Ярко светило солнце. Легкий ветерок создавал на водной поверхности рябь, маскирующую подводную лодку, ее перископ. Лучи солнца мешали противнику вести наблюдение с береговых постов.

После доразведки на себя я понял, что шюцкоровцы наблюдения за подводными лодками не ведут, очевидно считая, что на озере их нет. Это нас устраивало. Значит, наши "малютки" перешли из Ленинграда на Ладогу скрытно.

Разведка велась без противодействия вражеских противолодочных сил. После Финского залива, где без преследования не обходился ни один выход, здесь мы чувствовали себя в относительной безопасности. В то же время понимали, что нельзя поддаваться беспечности, и поддерживали высокую боевую готовность.

Нам удалось точно вскрыть элементы противодесантной обороны. Это была действительно сильно укрепленная прибрежная полоса, с хорошо продуманной системой огневых точек и наблюдательных постов, возвышающихся над деревьями. В лесной чаще просматривались замаскированные растительностью доты и брустверы окопов. Вдоль побережья, за вековыми соснами, по железнодорожной колее маневрировал бронепоезд. Он периодически мелькал между деревьями, и временами дым из его трубы поднимался" над лесом. На специальных вышках дежурили наблюдатели, которые время от времени подходили к стереотрубам.

Наиболее сильно было защищено устье реки Видлица. На обоих ее берегах располагались артиллерийские батареи. У орудий постоянно находились люди. На правом берегу реки торчал деревянный пирс, к которому ошвартовалась баржа. Солдаты грузили ящики и тюки на автомашины. Еще в Новой Ладоге нам было известно, что противник использует порт на Видлице для материального обеспечения своих войск на восточном побережье озера. Наша авиация часто штурмовала порт. Один из таких налетов нам пришлось наблюдать, и надо сказать, что работой летчиков экипаж остался доволен. Мы видели, как они наносили удары с воздуха.

Помня уроки прошлых разведок, я внимательно наблюдал за поведением противника, накапливал данные, старался их анализировать и сопоставлять. Все это позволило сделать вывод, что шюцкоровцы намерены оборонять побережье всерьез и уходить по собственному желанию отсюда не собираются.

Выполнив боевую задачу, "М-90" возвратилась в Новую Ладогу, где меня уже ждал катер, который доставил на КП флотилии. Следуя по рейду, я обратил внимание на скопление различных кораблей, судов и плавсредств в устье реки Волхов. Среди них выделялся выкрашенный в шаровый цвет флагманский корабль флотилии - миноносец дореволюционной постройки "Конструктор", На кораблях завершалась посадка войск десанта. Шли последние приготовления к десантной операции.

На командном пункте было многолюдно. Здесь шла напряженная работа. Войдя в кабинет контр-адмирала В. С. Черокова, я увидел там командующего КБФ адмирала В. Ф. Трибуца, командующего ВВС флота генерал-полковника авиации М. И. Самохина, нескольких морских и армейских офицеров. Меня представили как командира подводной лодки, только что вернувшейся из разведки. Адмирал Трибуц тихим, усталым голосом сказал:

- Послушаем, что нам скажут подводники.

После того, как я доложил о результатах разведки, командующий флотом поблагодарил меня и представил командиру 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковнику А. В. Блаку.

- Он командир десанта,- сказал Трибуц.- Ему полезно с вами потолковать.

Передо мной стоял выше среднего роста, бравого вида подполковник с приятным открытым лицом и черными глазами. В нем чувствовалась внутренняя сила и воля. Мелькнула мысль, что такой командир не подведет и успешно выполнит боевую задачу. С первого же взгляда он вызвал к себе симпатию.

Наша беседа несколько затянулась. А. В. Блака интересовало все, даже самые на первый взгляд безобидные мелочи. Мы распрощались и отправились на свои корабли.

Суда с десантниками выходили в Волховский залив. В их составе шли две парусно-моторные шхуны: "Учеба" и "Практика". Вспомнился 1936 год, Онежское озеро, Петрозаводский рейд и наша первая практика курсантов-первогодков на этих учебных кораблях. На них мы начали познавать азы морского дела. Шхуны повернули вправо и скрылись за мысом, поросшим смешанным лесом.

Прибыл я на свою "малютку". Члены экипажа отдыхали после трудного боевого похода. Об этом позаботился мой помощник старший лейтенант М. И. Березин.

Вскоре "малютки" приняли активное участие в обеспечении Тулоксинской десантной операции. Район высадки десанта на юго-западных подходах к острову Мантсинсари прикрывала подводная лодка "М-77", у порта Лахденпохья - "М-102" и у острова Валаам - "М-96". Наша лодка занималась разведкой.

За пять дней, с 23 по 27 июня, долговременная, глубоко эшелонированная оборона противника была взломана. С незначительными потерями десант высадился на побережье и, успешно развивая наступление, выполнил боевую задачу - обеспечил продвижение войск Карельского фронта в межозерном районе на олонецком направлении.

Впоследствии, когда подводились итоги Тулоксинской десантной операции, нам стало известно, что она была проведена наиболее удачно из всех десантов на Балтике.

Июньское наступление войск Ленинградского и Карельского фронтов при содействии Краснознаменного Балтийского флота вывело из строя финскую армию, которая после этих боев восстановить свою боеспособность не смогла.

2 июля 1944 года мы с удовлетворением узнали о том, что Ладожская военная флотилия Указом Президиума Верховного Совета СССР награждена орденом Красного Знамени. Нам приятно было сознавать, что в ее боевые дела внесли свою лепту и подводники.

Мы стали полностью владеть озером. Представилась возможность заняться боевой подготовкой на обширных озерных полигонах, которые были не хуже морских.

В это время на берегах Балтики продолжалось наступление наших войск. Для завершающих ударов выделялись отлично подготовленные экипажи подводных лодок. Боевую подготовку по специальной программе курса в озерных условиях начали экипажи "щук". По пути, проложенному "малютками", на Ладожское озеро перешли и средние подводные лодки - "Щ-307", "Щ-309" и "Щ-310".

К началу августа "М-90", "М-96" и "М-102" завершили отработку курсовых задач, выполнили полигонные торпедные стрельбы и возвратились в Финский залив. Они обосновались на новой плавбазе "Волхов", ошвартованной у пирса Минной гавани Ораниенбаума. Плавбазой командовал боевой офицер капитан 3 ранга Р. Л. Митурич, ранее возглавлявший экипаж тральщика на Онежском озере. Это был заботливый, честный и добропорядочный человек. Он пользовался авторитетом у сослуживцев.

Роман Леонидович командовал необычной плавбазой. Она представляла четырехугольный несамоходный железобетонный блокшив. По существу, это был не корабль, а плавучее сооружение, которым не каждый моряк согласится командовать, но Митурич гордился тем, что служит вместе с подводниками, и полностью отдавался работе. Его всегда можно было видеть в делах и заботах. У меня с ним сложились дружеские отношения, которые сохранились на протяжении всей службы на флоте.

Несколько позднее в Ораниенбаум, теперь уже водным путем по реке Неве, перебазировались подводные лодки "М-77" и "М-79". Так завершилась боевая деятельность "малюток" на Ладожском озере.