Глава XII. Снова в этом здании

Снова в этом здании

В сентябре 1888 года Крылов был зачислен на кораблестроительное отделение Морской академии.

И вот он снова в этом здании, где провел шесть лет своей юности. Морская академия занимала четыре комнаты на втором этаже корпуса Морского училища. Начальник училища одновременно являлся и начальником академии. Тогда немного офицеров училось в академии - в том году приняли всего двадцать человек. Весь курс проходили за два года.

В академии вели занятия в основном отличные преподаватели. Крылову нравились лекции по физике,- Профессор Константин Дмитриевич Краевич читал свой курс вдумчиво, глубоко, ставя различные опыты, которые помогали усвоить предмет. Хорошо преподавал астрономию профессор Николай Яковлевич Цингер. Главное внимание он обращал на самостоятельную работу слушателей, и, хотя лекции по астрономии были необязательны для кораблестроителей, Крылов находил время и с удовольствием посещал их.

Но больше всего он любил лекции по математике.

Профессор Николай Александрович Коркин был видным представителем Петербургской математической школы.

Эта школа зародилась еще при Леонарде Эйлере. Великий ученый, математик и механик, член Петербургской Академии наук, написавший около восьмисот работ, создавший новые разделы и новые методы в математике, заботился о процветании науки в стране, которая была его второй родиной. Он собирал вокруг себя талантливых учеников, следил за их успехами.

Когда молодой русский математик Котельников, сын солдата, был выдвинут в академики, немецкие ученые, стоявшие во главе Академии наук, попытались вместо него провести своих ставленников. Эйлер резко выступил в защиту Котельникова, против немецких кандидатов. "По сравнению с ними я могу с полным правом считать Котельникова Архимедом или Ньютоном", - писал Эйлер.

После Эйлера замечательными представителями Петербургской математической школы являлись академики Остроградский, Буняковский, Чебышев. При Пафнутии Львовиче Чебышеве Петербургская математическая школа достигла своего расцвета.

Чебышев вырастил многих выдающихся ученых. Прекрасный педагог, он более тридцати лет преподавал в университете. Но он занимался со своими учениками не только в университете. Каждую субботу двери его квартиры были открыты для всех желающих побеседовать на математические темы.

Ученики приходили к своему учителю и после окончания университета. Пафнутий Львович просматривал их работы, давал советы, предлагал новые задания, рекомендовал написанные ими статьи в русские и иностранные журналы. Так складывалась математическая школа. Она стала одной из сильнейших в мире. Ее отличительной чертой было тесное единство математических исследований и практических задач.

Одним из любимых учеников Чебышева был Александр Николаевич Коркин.

Александр Николаевич, сын крестьянина Вологодской губернии, наверное, никогда и не получил бы образования, если бы не его выдающиеся способности и настойчивость отца - Николая Ивановича Коркина, который непременно хотел, чтобы сын учился. Да еще то, что на его пути повстречался отзывчивый человек - учитель гимназии Александр Иванович Иваницкий.

Когда Саше исполнилось восемь лет, отец повез его в Вологду. Там он познакомился с Иваницким и упросил его подготовить Сашу к поступлению в гимназию.

Иваницкому понравился круглолицый живой мальчик с упрямым крутым лбом. Он уже читал и знал счет. Наизусть говорил стихи.

Иваницкий оставил Сашу жить у себя. Александр Иванович занимался с ним и удивлялся его сообразительности и трудолюбию.

Через два года Саша поступил в гимназию. Туда принимали только детей дворян, купцов, чиновников. И немало отец обивал пороги, хлопотал Иваницкий, прежде чем Саша стал гимназистом. Он учился хорошо, все годы шел в гимназии первым и окончил ее с золотой медалью.

В 1854 году, семнадцати лет, Коркин поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Жить было трудно. Отец к тому времени умер, помощи ждать неоткуда. Но юноша упрямо шел к цели. Добился стипендии. Она была небольшой, приходилось давать частные уроки.

Коркин блестяще окончил университет, впоследствии стал доктором наук, профессором. Его кандидатуру представили для избрания в Академию наук. По своим математическим трудам, хорошо известным не только в России, но и за границей, Коркин был достоин избрания. Но академиком он не стал, при баллотировке не собрал нужного числа голосов. Действовали все те же обстоятельства, с которыми столкнулся Котельников, по поводу которых в свое время негодовал Михаил Васильевич Ломоносов,- засилье в академии иностранцев.

Через год точно так же забаллотировали Менделеева. Менделеев, которому присвоили почетную ученую степень старейшие университеты: Кембриджский, Оксфордский, которого избрали чуть ли не все академии Европы, не являлся членом русской Академии наук!

Вместе со своим учителем, Пафнутием Львовичем Чебышевым, Коркин преподавал в университете. И еще в Морской академии.

По математике имелось много руководств, как русских, так и иностранных, но профессор Коркин не придерживался ни одного из них. Он составил свой курс.

Крылову нравились лекции Александра Николаевича за особенную точность определений, краткость и предельную четкость. Его выводы и формулы с успехом можно было применить и в инженерном деле.

Алексей Николаевич внимательно слушал курс, вел записи, выяснял непонятное. Для желающих профессор читал дополнительные лекции. Крылов их непременно посещал.

Александр Николаевич сразу же заметил Крылова среди других своих слушателей. Он увидел в нем огромное трудолюбие и упорство, желание глубоко познать математические методы, чтобы потом применить их к морской науке, к строительству кораблей, самостоятельность и оригинальность мышления. И он с удовольствием с ним занимался.

"К вдумчивой работе приучил меня мой незабвенный учитель профессор А. Н. Коркин", - писал Крылов, когда был уже известным ученым.

Так же, как и Чебышев, Александр Николаевич Коркин раз в неделю принимал дома всех желающих. В университете и Морской академии были известны "коркинские субботы".

Вот маленькая квартирка в деревянном доме на 15-й линии Васильевского острова. Она обставлена скромно, никаких предметов роскоши.

В два часа начинают собираться ученики. Александр Николаевич проводит гостей в небольшую комнату. Круглый стол. Стулья. В углу доска.

Коркин беседует со всеми вместе и с каждым в отдельности. Слышен его характерный северный окающий говорок. Ему задают вопросы, просят разъяснить статью в математическом журнале. Он дает темы для исследовательских работ, говорит о практическом их значении. Эти занятия на дому часто служат его ученикам началом для многих самостоятельных трудов.

Как и к Чебышеву, к нему приходят и окончившие учебные заведения. В одну из суббот появился Александр Михайлович Ляпунов.

В университете Ляпунов занимался не только у Чебышева, но также у Коркина, и Александр Николаевич был рад видеть своего ученика.

Александр Михайлович уже девять лет назад окончил университет, защитил диссертацию на ученую степень магистра и работал в Харькове. Теперь он готовился к защите докторской диссертации.

В Петербург Ляпунов приехал на VIII съезд русских естествоиспытателей и врачей. Эти съезды проводились периодически с 1867 года и пользовались большой популярностью, На них собирались ученые со всей России, приезжали и из-за границы.

- Вы будете на съезде, Александр Николаевич? - спрашивает Ляпунов.

- Непременно, - отвечает Коркин.

Когда Ляпунов и Крылов отправляются домой, Саша спрашивает:

- Алеша, хочешь, я познакомлю тебя с Жуковским? Николай Егорович уже здесь, он один из докладчиков на съезде. Мне надо у него обязательно быть. Я ведь собираюсь защищать диссертацию при Московском университете.

Алексей, конечно, хочет познакомиться с Жуковским. Он ведь помнит его выступление тогда, в военно-морском отделе Технического общества. И после он много слышал о нем, читал его труды.

- Я буду очень рад, - говорит он Саше.