Дон Серхио Леон

Они собираются в ленинградском Музее Великой Октябрьской социалистической революции, люди, причастные к святому делу борьбы за свободу испанского народа. Это Ленинградский совет ветеранов - участников национально-революционной войны в Испании.

Все они ветераны двух, а некоторые и трех войн. И первая - испанская! Седые генералы, адмиралы и капитаны 1-го ранга, историки и лингвисты встречаются здесь не только для того, чтобы вспомнить молодость. Им не надо ее вспоминать, она и сегодня с ними.

Испания для них - это первая любовь. И хотя с ней соединены и утраты, гибель друзей, люди как бы молодеют, произнося знакомые имена, названия городов... Валенсия, Барселона, Мадрид. Они повторяются в ре-чах, словно припев... На этих собраниях часто бывает и Лисин.

Их было немного, советских добровольцев, защищавших республиканскую Испанию. И каждый добравшийся туда с риском для жизни по земле или морем становился ей дорог. Флагманский минер бригады крейсеров в Севастополе С. Д. Солоухин, командиры подводных лодок Н. П. Египко, И. А. Бурмистров (оба они получили тогда звание Героя Советского Союза), Г. Ю. Кузьмин, В. А. Егоров, М. В. Грачев, С. П. Лисин.

Состав испанского военно-морского флота, остававшегося верным республике, был невелик.

Один линкор ("Хайме I"), три крейсера "Либертад", "Мигель Сервантес", "Мендес Нуньес", пятнадцать-эсминцев, двенадцать подводных лодок. И все же это была реальная революционная сила, противостоящая мятежникам, которых поддерживали блокировавшими Испанию кораблями фашистские Германия и Италия.

Помощь, которую оказывал по просьбе Испанской республики Советский Союз оружием и военными специалистами, осуществлялась морскими перевозками.

Слова телеграммы Генерального секретаря Центрального Комитета ВКП(б) И. В. Сталина Генеральному секретарю ЦК КПИ Хозе Диасу "освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего передового и прогрессивного человечества"^* - облетели мир, став примером для всех свободолюбивых людей Земли.

^* (Солидарность народов с Испанской республикой. M., 1972, с. 230.)

Помощь, оказанная советскими людьми испанскому народу, стоила больших жертв. Фашистами были потоплены наши торговые суда "Комсомол", "Смидович", "Тимирязев", "Благоев"^*.

^* (См.: Прицкер Д. Подвиг Испанской республики. М., 1962, с. 282.)

Советские люди, пришедшие на помощь борющейся Испании, каждый на своем посту, личным примером, знаниями поддерживали в народе уверенность в правоте своего дела.

Защита морских коммуникаций в Средиземном море, и прежде всего между Испанией и Советским Союзом, организация конвоев, постоянное противодействие противнику, наведение строжайшей революционной дисциплины - все это входило в обязанности испанских и советских моряков. Об этом знал прибывший в начале лета 1938 года в Испанию Сергей Лисин. Там его называли старшим лейтенантом доном Серхио Леоном. Несмотря на приставку "дон", он вовсе не был похож на героев Лопе де Вега или Сервантеса. Но он был сродни их потомкам, горячим, темпераментным, бескомпромиссным, тем, которые его окружали своею признательностью, дарили своею любовью.

Испанцы, в чьих рядах сражался дон Серхио Леон, принадлежали к разным партиям. Среди них находились коммунисты, анархисты, буржуазные либералы.

С живым интересом вглядывался Лисин в яркие краски незнакомой южной страны. Дорога от Порт-Боу к Барселоне вилась вдоль средиземноморского побережья. Все вокруг для этого времени года было непривычно зелено. Только остовы сожженных зданий кое-где напоминали о войне.

По прибытии в Барселону лейтенант С. П. Лисин был представлен начальнику штаба испанского флота и вскоре назначен на должность старшего помощника командира подводной лодки, находившейся в военно-морской базе Картахена.

В Картахене новоиспеченного дона Серхио Леона приветливо встретил командир подводной лодки Герман Юльевич Кузьмин.

Ему пришелся по душе этот пытливый молодой командир, обладавший, как Кузьмин вскоре мог убедиться, хорошими военно-морскими знаниями.

Кузьмин обрисовал Лисину обстановку и условия боевых действий корабля, экипаж которого состоял из испанских моряков.

Кузьмин поставил перед Лисиным первоочередную задачу: в кратчайший срок изучить незнакомое устройство испанской подводной лодки. Нелегко было молодому старпому освоить свои обязанности, перешагнуть языковой барьер. А ведь на корабле самое главное - это люди. При помощи третьего русского товарища, находившегося на борту "С-4" (ц-кватро) переводчика Семена Генкина, Лисину удалось постепенно справиться с этими трудностями. А через 2-3 месяца молодой старпом научился во многих случаях обходиться и без переводчика.

Во время первых выходов в море Лисин убедился в том, что Кузьмин опытный командир как в управлении кораблем, так и в оценке тактической обстановки. Он умел сдерживать чувства, вникать в психологию подчиненных, проявляя в руководстве личным составом корабля испанского флота необходимый такт.

После нескольких боевых походов их подводную лодку поставили на ремонт. Лисин был назначен старпомом к вновь прибывшему командиру Владимиру Алексеевичу Егорову на подводную лодку "С-2".

В. А. Егоров был известен на Балтийском флоте как командир, обладающий творческой инициативой в повышении уровня боевой подготовки экипажей кораблей. В предвоенные годы в числе небольшой группы флотских командиров, новаторов боевой подготовки, он был награжден орденом Ленина.

Егоров и Лисин настойчиво и упорно искали в море корабли противника. Однако условия, в которых они находились, ограничивали их боевые действия. Было запрещено атаковывать суда, идущие под английским и французским флагами. Между тем транспорты итальянских фашистов, шедшие с военными грузами в захваченные мятежниками порты Испании, нередко маскировались именно этими флагами.

Было больно сознавать, что наглые фашисты безнаказанно проходят мимо находящихся в бездействии республиканских кораблей.

В. А. Егоров, человек волевого и темпераментного характера, возмущался нелепостью условий, в которые были поставлены моряки республиканской Испании.

И Герман Кузьмин, и Владимир Егоров впоследствии участвовали в героической борьбе советского народа против германского фашизма.

Оба они, первые боевые наставники и учителя Лисина, командовали в Великую Отечественную войну дивизионами подводных лодок, оба отдали жизнь за счастье Родины.

Герман Юльевич Кузьмин сражался и погиб на Черном море, Владимир Алексеевич Егоров - в Финском заливе на подводной лодке "Щ-417".

Но возвратимся к тому времени, когда молодой Лисин проходил под командованием Егорова свое первое боевое крещение.

Носили они, как вспоминает Сергей Прокофьевич, повседневную форму флотских офицеров - серые френчи с небольшими черными погончиками. Но моряки постоянно чувствовали себя командирами советского флота. Строгой дисциплины, присущей советским морякам, здесь не было, ответственность за порученное дело - низка. Испанские моряки - неплохие ребята. Но как принять их манеру покидать во время стоянки в порту корабль, нарушая уставные правила военного флота?!

Комиссар на лодке был анархист, и лишь один моряк из команды являлся членом Испанской коммунистической партии.

Анархисты, с которыми Лисину пришлось общаться, не признавали дисциплины. А ведь испанские моряки стремились походить на балтийцев, героев гражданской войны, тех, кого только что увидели в фильме "Мы из Кронштадта" (по сценарию Всеволода Вишневского).

Не случайно в Мадриде и в Барселоне этот только что созданный советский фильм с таким воодушевлением смотрели тысячи бойцов республиканской Испании.

Но пойдут ли впрок эти уроки тем, кто теперь не хочет подчиниться единоначалию, мешает борьбе республики с армией генерала Франко и его фашистскими пособниками?!

Впоследствии многие моряки испанского военного флота, сохранившие во время франкистского мятежа верность республике, поддались на провокацию. Весь республиканский флот по указанию "миротворцев" из Лондона и Парижа в марте 1939 года вынужден был перейти, покинув Испанию, во французскую военно-морскую базу Бизерта. Там испанские моряки были разоружены.

В то время, когда Лисин находился на "С-2", флот Испании охранял занятое республиканцами побережье, блокировав порты, захваченные мятежниками.

Однажды "С-2", находившаяся у северного побережья Африки, обнаружила фашистский крейсер.

Егоров и Лисин решили атаковать вражеский корабль. Это свое решение они сообщили через переводчика комиссару.

Лисин уже начал прокладывать курс для выхода в атаку, но комиссар-анархист как-то странно медлил.

- Спроси, в чем дело,- сказал Егоров переводчику.

- Он опасается за судьбу лодки. Он против атаки.

- Но ведь там, где война, есть и риск,- требовательно говорит командир.

И пока шел этот недопустимый на военном корабле спор, время торпедного удара было упущено.

К сожалению, так бывало не раз. Отличная лодка, вооруженная шестью торпедными аппаратами, была обречена на бездействие. Силуэты транспортов пересекают корму лодки. Они обнаружены своевременно. Серхио Леон хочет уже дать команду: "Para estribor! Alarm! (Право на борт! Боевая тревога!)" - но внезапно в рассветном солнце они ясно различают английский и французский флаги. Нейтральный флаг, по старинному кодексу чести морской войны, неприкосновенен. И хотя каждому на борту ясно, что эти итальянские транспорты нагружены до отказа оружием для мятежников, боевая тревога не объявляется, торпеды "С-2" по-прежнему лежат в аппаратах.

Лодка возвращается в Барселону. Город затемнен.

Но порт в багровых языках огня. Это продолжают пылать портовые сооружения, склады, подожженные во время недавней бомбежки.

С рейда отчетливо видно, как горит разлившаяся по воде возле пирса нефть.

В эти минуты молодые испанцы, возвратившиеся из безрезультатного боевого похода, мрачнеют. Багровые факелы, поднимающиеся над городом, потоки огня, стекающие в воды залива, призывают к отмщению. И Лисин и Егоров, полюбившие за короткий срок эту прекрасную, цветущую страну, сочувствуют своим товарищам.

Моряки-испанцы, конечно, понимают то, о чем спорили "комиссар" и советские командиры в центральном посту.

Преступление, совершаемое врагами теперь в Барселоне, в Мадриде, требует ответного удара. А защитникам республики пытаются связать руки...

С каждым днем усиливались бомбардировки испанских городов. Лисину рассказали: только за два дня налетов немецкой и итальянской авиации на Барселону, 17 и 18 марта 1938 года, было убито около тысячи мирных жителей, в основном женщин и детей. Лисин увидел дома, целые улицы Барселоны, уничтоженные фугасными бомбами.

Он хорошо запомнил последующие пережитые им бомбардировки.

И еще запомнились ему слова, сказанные венгерским писателем-антифашистом Матэ Залкой, сражавшимся в интернациональной бригаде под именем генерала Лукача, тем, кто погиб смертью храбрых в бою под Уэской:

"Мы в долгу у Испании, а не она у нас. Мы антифашисты, а она первая восстала против фашизма, да еще дала нам возможность участвовать в ее борьбе"^*.

^* (Прицкер Д. Подвиг Испанской республики, с. 364.)

Интернациональные батальоны имени Тельмана, имени Авраама Линкольна, имени Гарибальди... Но их было немного, этих мужественных людей, сражавшихся с фашистами.

Лодка, где служили Егоров и Лисин, встала на ремонт.

В конце октября 1938 года Лисина отозвали на родину.

Положение республиканской Испании с каждым днем становилось все тяжелее. И от того, что ему, Лисину, не удалось оказать этим отзывчивым, благородным и благодарным людям помощь в полной мере, на душе становилось тягостно!

Огромный концертный зал, куда его в последний вечер пригласили друзья, был полон. Смуглая высокая танцовщица выбежала на сцену. Она исполняла народный испанский танец "фламенго", притоптывая в такт музыке каблучками, прищелкивая кастаньетами.

Стучат каблучки... Нет, это стучат уже колеса экспресса, везущего загорелого моряка в Париж. Неделя проходит в выполнении необходимых формальностей. Город Парижской коммуны, город набиравшего еще недавно силы Народного фронта, тоже посуровел за то время, пока Лисин его не видел. Но все так же сидят за столиками, прямо на улице, веселые парижане, так же рисуют на Монмартре бородатые художники. И откуда-то доносится песенка:

Париж, мне будет жалко 
Забыть Парижа плен. 
Весна, цветут фиалки 
И девушку зовут Мадлен!

Впрочем, сейчас уже не весна, а осень. На площадях в раскаленных жаровнях маленькие съедобные каштаны. Налетевшая откуда-то толпа окружает машину, в которой восседает пожилой человек с обрюзгшим лицом. Лисину оно знакомо по газетам.

"Миротворец", премьер-министр Франции Эдуард Даладье возвратился после мюнхенского сговора, состоявшегося 29 сентября. Лисин приближается к Триумфальной арке. Там, возле Вечного огня у могилы Неизвестного солдата, проходят немолодые люди с орденскими ленточками на одежде. Некоторых везут в колясках, ведут под руки их товарищи.

Это слепые, отравленные газами, искалеченные в первую мировую войну под Верденом, на Марне. Они выступают против тех, кто готовит новую войну.

Как магнитом Лисина потянуло домой.

Родина! Только сейчас, первый раз в жизни побывав за рубежом, почувствовал Сергей Лисин щемящее чувство тоски по родине. И, может быть, не во время пребывания в Испании, а здесь, в Париже, накануне возвращения, оно было всего сильнее.

И снова был день, когда Сергей понял, что значит его страна для многих людей за рубежом, всех, кто в нее верит.

Теплоход под красным советским флагом шел через Кильский канал в родную Балтику. Они шли мимо каменных стен, огромных пакгаузов. От обилия фашистских флагов со свастикой рябило в глазах. Теперь Лисин смотрел на эту страну, помня, что он уже встретился в первом, пристрелочном бою с фашизмом. Первом? Он понимал, что не за горами день, когда ему, командиру Советского флота, придется ответить фашистам в жестоком бою не на жизнь, а на смерть! И вдруг, ему не померещилось, нет, на высокой стене в рабочей блузе человек поднял к плечу сжатый кулак. А ведь это приветствие "Рот-фронт"! Значит, есть здесь борцы. И не боятся, пусть это грозит жестоким наказанием!

Для такого приветствия необходимо мужество. Лисин теперь хорошо знал ему цену.

...Счастливые глаза Антонины Григорьевны, его родной Тони! Она смотрела на его

лицо, радостное и в то же время не такое, к которому она привыкла.

Он словно потемнел, похудел, в уголках губ появилась незнакомая ей прежде горькая складка. Серхио Леон - Сергей Лисин никогда уже не забудет ставшую для него близкой трагическую Испанию!