Ночь, полная тревог

В конце апреля 1943 года меня заранее предупредили, что в канун 1 Мая заступаю дежурить на командном пункте бригады. Дежурили в основном флагманские специалисты. Дело это было беспокойным и ответственным, и к нему мы готовились всесторонне. Перед праздником для инструктажа меня вызвал к себе начальник штаба бригады капитан 1 ранга Л. А. Курников. Когда я прибыл к нему в кабинет, он отложил все дела и ввел меня в обстановку. Отметил, что враг усилил бомбежки с воздуха и артиллерийские обстрелы Ленинграда и Кронштадта, а также островов Лавенеари и Сескар. Активизировали боевые действия вражеские катера, укрывшиеся в шхерах. В этих сложных условиях каждый выход подводной лодки из базы и ее переход морем требовал боевого обеспечения всеми силами флота.

На Балтийском море противник продолжал осуществлять морские перевозки стратегического сырья, вооружения и продовольствия. Для защиты своих морских сообщений гитлеровцы кроме гогландской и нарген-порккалауддской позиций оборудовали в ряде районов противолодочные рубежи. Для противодействия выходу подводных лодок противник продолжал постановки магнитных мин с самолетов в районах Невской губы и кронштадтских рейдов. Постановка мин осуществлялась без перерыва - выставлялось в среднем по 600 мин в месяц.

Фашисты широко применяли специальные приспособления - ловушки различных конструкций. К взрывным устройствам мин на тросах прикреплялись поплавки, что увеличивало во много раз площадь встречи с ними, а следовательно - и вероятность подрыва. К 1943 году общее число мин, выставленных гитлеровцами в Финском заливе, составляло 45 000.

Подводники, находившиеся в Ленинграде, по-прежнему входили в состав ВОГ - Внутренней обороны города, охраняли места стоянок подводных лодок и плавучих баз. Экипажи продолжали выходить на боевую подготовку на речные полигоны. Большим подспорьем являлся морской полигон на одном из рейдов, на котором подводные лодки отрабатывали элементы курсовых задач под прикрытием береговой артиллерии фортов и кораблей охранения.

Ознакомив с обстановкой, начальник штаба пожелал мне удачного дежурства.

На КП я прибыл раньше обычного. Приняв дежурство, сделал вывод, что главным будет обеспечение перехода из Ленинграда в Кронштадт двух Краснознаменных подводных лодок - "Щ-323" и "Щ-406", которыми командовали капитан 2 ранга А. Г. Андронов и Герой Советского Союза капитан 3 ранга Е. Я. Осипов. И действительно, в ночь на 1 Мая они начали движение по Морскому каналу.

На борту "Щ-406" находились командир дивизиона капитан 2 ранга В. А. Полещук и флагманский штурман ОВРа Ленинградской военно-морской базы капитан-лейтенант Л. С. Вайсман, на "Щ-323" - флагманский штурман дивизиона подводных лодок капитан-лейтенант М. С. Солдатов, а также штурман одной из лодок нашего дивизиона старший лейтенант А. А. Смольский, который шел в боевой поход в качестве второго штурмана.

Охранение подводных лодок осуществляли бронекатера, катера МО и дымзавесчики. Лодки должны были следовать в обход открытой части Морского канала, по Ольгинскому створу, далее северным мелководным фарватером и из района Лисьего Носа - в Купеческую гавань Кронштадта. Выбор такого пути объяснялся значительной минной опасностью на Морском канале и интенсивными артиллерийскими обстрелами кораблей на нем.

Выход подводных лодок из базы - хлопотливое дело для дежурной службы, связанное со множеством запросов, согласований, разрешений и отдачей всяких указаний. Я, как говорится, сидел на телефонах. Наконец, все уладив, пожелал командирам обеих лодок счастливого плавания.

Первой шла "Щ-406", но в огражденной части Морского канала у нее обнаружилась неисправность гирокомпаса, и "Щ-323" вышла вперед. Повалил мокрый снег, и вскоре "Щ-406" потеряла впереди идущую лодку,

В полночь погода еще больше ухудшилась. Усилился встречный западный ветер. Хлопья мокрого снега залепляли глаза. Видимость упала до нуля. Вахтенные с ходового мостика порой не могли разглядеть нос своего корабля. На мостике "Щ-323" находились: командир подводной лодки капитан 2 ранга А. Г. Андронов, старший помощник командира капитан-лейтенант Н. А. Семенов, флагманский штурман дивизиона М. С. Солдатов. Под козырьком ограждения рубки за рулем стоял боцман - мичман М. М. Морокко. Около половины первого наверх поднялся из центрального поста штурман старший лейтенант А. А. Шишаев и доложил о времени поворота на новый курс.

Все, кто находился на ходовом мостике, вглядывались в непроглядную тьму, отыскивая буксир, который должен был стоять у поворотного буя. В снежной пелене буксир обнаружить не удалось.

Когда моряки сигнально-наблюдательного поста, расположенного на оконечности огражденной части Морского канала, услышали взрыв, они доложили об этом на командный пункт бригады подводных лодок. С этого момента я потерял покой: непрерывно раздавались телефонные звонки, многие спрашивали о том, ЧТО случилось. Данные об обстановке на канале поступали отрывочные и с перебоями, но одно было ясно: одна из лодок подорвалась на мине.

Срочно требовалось организовать помощь, доложить обстановку командованию, вызвать на КП флагманских специалистов.

Первым прибыл флагманский инженер-механик бригады Е. А. Веселовский. Он без промедления занялся неотложными делами. Затем почти одновременно прибыли комбриг капитан 1 ранга С. Б. Верховский, сменивший в феврале 1943 года контр-адмирала А. М. Стеценко, начальник политического отдела М. Е. Кабанов, начальник штаба бригады Л. А. Курников, его заместитель Герой Советского Союза Ф. Г. Вершинин, другие офицеры.

События, происшедшие в заливе, прояснились не сразу. Полную картину положения дел на лодке я составил позже, уже после дежурства, когда побывал в госпитале и навестил пострадавших, в частности, о многом меня проинформировал капитан-лейтенант М. С. Солдатов.

Вот как все это случилось.

Взрывом повредило подводную лодку "Щ-323". Многие члены экипажа, в том числе командир лодки капитан 2 ранга Алексей Герасимович Андронов погибли. Находящихся на ходовом мостике взрывная волна выбросила за борт. Флагманский штурман дивизиона Солдатов был контужен, острая боль усугубилась ушибом ноги. Холодная вода заглушала боль, но все равно на плаву он держался с трудом. Рядом плавали штурман А. А. Шишаев и старшина 1-й статьи П. О. Евдокименко, который во время взрыва находился в отсеке у гирокомпаса - на своем месте по боевому расписанию. Его сильно оглушило, но сознание он не потерял.

В четвертом отсеке образовалась пробоина, через которую хлынула ледяная вода. Она подняла штурманского электрика под подволоку, где образовалась воздушная подушка. Где-то рядом слышались стоны старшины трюмных машинистов Ф. М. Алганова и радиста главного старшины А. Е. Трудоношина. Вдруг снова раздался взрыв, и на этот раз Евдокименко лишился сознания, а когда очнулся, то находился уже вне лодки, на поверхности залива. Очевидно, второй взрыв сорвал вентили на баллонах высокого давления и воздух стал вытеснять воду из отсека.

В критическом положении подводники проявили бесстрашие и хладнокровие; оставшиеся в живых, как говорится, смерти смотрели в лицо, никто не дрогнул, не растерялся. Уцелели только два отсека, изолированные друг от друга герметической переборкой.

На лодке погас свет, не хватало кислорода. Путем перестукивания была налажена связь со всеми отсеками. Выяснилось, что внутри корабля находятся одиннадцать человек. Постепенно все они сосредоточились в кормовом отсеке, из которого на поверхность моря было два выхода - через входной люк с использованием тубуса и через торпедные аппараты. Но при осмотре установили, что входной люк заклинило. Решили выходить через торпедные аппараты.

Коммунист М. Г. Гладков, старший из собравшихся в кормовом отсеке, спросил: "Кто пойдет первым через торпедный аппарат?" "Я пойду",- сказал торпедист С. Г. Киселев. Получив задание выйти на поверхность, он начал разминку. Был затоплен кормовой отсек, создана воздушная подушка, и подводники вслед за Киселевым один за другим поднялись на поверхность залива.

Краснофлотец с плавбазы "Аэгна" А. М. Назаров не умел пользоваться индивидуальным спасательным аппаратом. (На подводной лодке он оказался случайно в качестве пассажира.) Гладков пояснил, как пользоваться аппаратом, помог ему провести пробное погружение и только после этого приказал: "Выходи!" Назаров благополучно выбрался на поверхность залива.

Последним покинул подводную лодку коммунист М. Г. Гладков. Он и его товарищи после взрыва продержались на подводной лодке семь часов!

Все, кто оказался в ледяной воде, мужественно продолжали бороться за жизнь, помогая друг другу. Все меньше оставалось людей на плаву. Несколько человек погибло от переохлаждения. Спаслись двое - краснофлотцы И. А. Харченко и А. М. Назаров. Эти богатыри, пробыв в ледяной воде много часов, выжили. Впоследствии вместе с Солдатовым, Шишаевым и Евдокименко, тоже выжившими чудом, они продолжительное время находились в госпитале, а затем вернулись в строй и участвовали в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Солдатов, Евдокименко и Харченко дожили до Дня Победы.

В ту трагическую ночь мне приходилось уточнять обстановку, связываться с должностными лицами, с частями и кораблями, передавать распоряжения командира бригады. Сознание того, что рядом гибнут товарищи, побуждало действовать быстро и решительно. Были приняты меры по ускорению подачи к месту взрыва понтонов и водолазных ботов. По приказу командования плавсредства аварийно-спасательной службы без промедления начали движение в назначенный район. Мы торопились, так как понимали, что с началом рассвета гитлеровцы начнут прицельный обстрел подводной лодки и плавсредств. Не исключались и атаки вражеских катеров.

Возвращался я с дежурства на плавбазу "Аэгна" с тяжелыми думами. Многих в ту ночь мы потеряли. Погибли два моих однокашника по учебе в военно-морском училище - командир минно-артиллерийской боевой части подводной лодки "Щ-323" старший лейтенант А. И. Осипов, человек исключительного оптимизма, весельчак, и штурман подводной лодки "М-77" старший лейтенант А. А. Смольский, романтик, влюбленный в морскую службу.

Трагическая судьба подводной лодки "Щ-323" долго еще стояла перед моими глазами. Корпус лодки до 1945 года оставался на бровке Морского канала, всего в нескольких сотнях метров от его огражденной части. Все это время на ее флагштоке развевался Военно-морской флаг и проходившие корабли салютовали ему, отдавая долг памяти тем, кто отдал свои жизни в жестокой борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Летом 1945 года "Щ-323" перевели на другое место. Погибшие члены экипажа были захоронены на Смоленском кладбище. Люди сохранили память о них.

Памятник героям-подводникам на мемориальном кладбище Васильевского острова в Ленинграде

17 октября 1980 года останки членов экипажа перезахоронили на мемориальном кладбище Васильевского острова. Под звуки траурного марша многолюдная процессия двигалась от главных ворот Смоленского кладбища до мемориала, где захоронены защитники Ленинграда, погибшие в годы блокады. За урнами с прахом героев шли ветераны - их боевые соратники, родные, трудящиеся района.

Траурный митинг открыл председатель совета ветеранов подводников вице-адмирал в отставке Л. А. Курников. От имени ветеранов слово предоставили мне.

6 мая 1983 года подводники вновь собрались на мемориальном кладбище по случаю открытия памятника, сооруженного при активном участии трудящихся Василеостровского района и военных моряков. Спало белое полотнище - и четыре торпеды устремились ввысь, как бы символизируя полет в бессмертие тех, кто ценой своих жизней добывал победу. У основания памятника на гранитных плитах выбиты тридцать семь фамилий членов экипажа Краснознаменной подводной лодки "Щ-323" и четырехстишие поэта-балтийца Всеволода Азарова:

Пусть камень поведает грозные были, 
Друзья принесут благодарность в награду 
Подводникам, что Ленинград защитили, 
Их лодкам, что первыми рвали блокаду.