Глава XXI. Русско-японская война

Русско-японская война

Между тем на Дальнем Востоке собиралась гроза. На арене борьбы за колонии русский царизм столкнулся с другим хищником - Японией. Япония, так же как и Россия, стремилась завладеть Маньчжурией и Кореей. Она мечтала забрать себе Сахалин и Дальний Восток. Назревала русско-японская война.

Адмирал Макаров, живя в Кронштадте, все время интересовался дальневосточными событиями. Еще в бытность свою командующим Тихоокеанской эскадрой в 1895 году Макаров хорошо изучил обстановку на Дальнем Востоке. Он настойчиво доказывал, что наша оборона там слаба, а флот недостаточен. Однако на его рапорты не обращали внимания. В правительственных кругах господствовало мнение, что Япония не посмеет напасть на Россию. Среди друзей Макаров не раз говорил о том, что ему надлежало бы сейчас находиться на Дальнем Востоке.

- Но, - добавлял он, - меня пошлют туда, когда дела наши станут совсем плохи.

24 января 1904 года Япония прервала дипломатические отношения с Россией. Узнав об этом, Макаров, который был осведомлен о расположении русского флота у Порт-Артура, пишет в Морское министерство:

"Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем сделать это после первой же ночной атаки, дорого заплатив за ошибку".

На письмо Макарова дядя царя - генерал-адмирал Алексей Александрович, стоявший во главе флота, - ответил:

"Макаров известный паникер - никакой войны не будет".

А она началась в ту же ночь, началась с того, от чего предостерегал Макаров. Два новейших русских броненосца и крейсер, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура, были подорваны японцами.

Япония захватила Корею. Вражеский флот блокировал Порт-Артур с моря. Обстановка на Дальнем Востоке стала тяжелой.

Тогда царское правительство решило послать туда Макарова. Его назначают командующим Тихоокеанским флотом. Все получилось так, как он предвидел. Через несколько дней Макаров уехал на Дальний Восток.

А в это время профессор Морской академии подполковник Крылов продолжал атаковать кораблестроительный отдел Морского технического комитета.

Ведь идет война. Может быть, теперь примут срочные меры к исправлению столь очевидных недостатков в судах? Или опять его голос останется вопиющим в пустыне?

Крылов подает рапорт за рапортом. Он пишет и устно напоминает о том, чтобы "на судах, отправляемых на войну, принять все меры к возможности пользоваться на деле выравниванием корабля".

Однако все его усилия не находят сочувствия у главного инспектора кораблестроения и его помощников.

Приехав на место, адмирал Макаров со свойственной ему энергией взялся за усиление Обороны Порт-Артура с моря и подготовку эскадры к боевым действиям.

Япония обладала довольно сильным флотом. Русский же флот был с самого начала ослаблен внезапным нападением Японии. Да и вообще во всем флоте не было четкого, продуманного руководства, он, по выражению Крылова, "являлся только собранием отдельных судов, а не флотом". Про самодовольного и тупого Алексея Александровича моряки говорили:

"Что такое Алексей? Семь пудов августейшего мяса".

"В смысле создания флота деятельность генерал-адмирала Алексея была характерным образцом бесплановой растраты государственных средств, подчеркивая полную непригодность самой организации и системы управления флота", - вспоминал впоследствии Крылов.

Наместником царя на Дальнем Востоке был адмирал Алексеев. Равнодушный к судьбам Родины, бездарный руководитель, увлекавшийся бесконечными празднествами, он не хотел утруждать себя думами о возможности войны и не принимал никаких мер к укреплению обороноспособности Дальнего Востока. Он и его приближенные были недовольны назначением Макарова.

Вместе с тем на Дальнем Востоке, как и во всем флоте, было много талантливых, мужественных людей, отлично знавших свое дело и готовых жизнь отдать за Родину.

Они радовались приезду боевого адмирала. С появлением Макарова дела на флоте оживились. От пассивной обороны флот перешел к активным действиям. И хотя борьбу приходилось вести со значительно превосходящим силой противником, русские матросы и офицеры и в это тяжелое время вписали немало славных страниц в историю нашего флота.

25 февраля наши миноносцы в бою с большим по численности отрядом кораблей противника заставили неприятеля обратиться в бегство.

Через несколько дней миноносцы "Решительный" и "Стерегущий" возвращались из разведки и были настигнуты отрядом японских миноносцев. "Решительному" удалось прорваться сквозь кольцо. У "Стерегущего" снаряд попал в машину. Миноносец вынужден был остановиться. Японские корабли подошли к русскому миноносцу и стали в упор расстреливать его.

Храбро сражались русские матросы и офицеры. Но силы были неравными. От вражеских снарядов погиб командир корабля, его помощники, почти вся команда. Орудия "Стерегущего" замолчали.

Тогда японцы совсем близко подошли к миноносцу. Но в этот момент от русского корабля отделилась торпеда и понеслась на японцев. Это один из тяжело раненных матросов дополз до минного аппарата и выпустил по врагу последнюю торпеду.

Снова японские корабли открыли ожесточенный огонь по "Стерегущему". Никто им не отвечал. Японцы решились приблизиться к русскому кораблю и взять его на буксир.

Смертельно раненный машинист Бухаров подозвал матроса Василия Новикова. Приподнявшись из последних сил, он сказал:

- Японцы подходят... Не отдадим корабля. Откроем кингстоны. Скорее!.. Не сдадимся!

- Не сдадимся, - как эхо отозвался Новиков и побежал вниз.

Японцы уже вступали на палубу. Но вдруг корабль качнулся и стал

погружаться в море. Он опускался все ниже, а на мачте его по-прежнему гордо развевался русский военно-морской флаг. Корабль погиб, но остался непобежденным.

Бессмертный подвиг верных сынов Родины навсегда остался жить в сердцах русского народа.

В Ленинграде, в парке имени Ленина, стоит памятник славным героям миноносца "Стерегущий". Скульптор запечатлел их в тот момент, когда они открывают кингстоны.

Утро 31 марта ознаменовалось печальным событием. Из разведки не вернулся миноносец "Страшный". В непроглядную темень и дождь он отбился от своего отряда и был окружен неприятелем. Восемь японских кораблей обрушили на него свой огонь. Но, несмотря на отчаянное положение, миноносец смело вступил в бой.

Почти сразу же был убит командир корабля и многие из команды. Несколько орудий вышли из строя. Но на место убитых становились их товарищи. Показывая чудеса храбрости, они отбивались от превосходящего их в восемь раз противника. Японский крейсер подошел близко к "Страшному". "Страшный" выпустил торпеду и подорвал крейсер. В стане врагов произошло замешательство. На "Страшном" приготовили к пуску вторую торпеду. Но в этот момент неприятельский снаряд попал в саму торпеду. Раздался взрыв. Машина вышла из строя. "Страшный" остановился. Он был весь в пробоинах. На палубе лежали убитые и раненые отважные защитники корабля.

Японцы предложили миноносцу сдаться. Но в ответ на это с русского корабля полетели снаряды. Моряки "Страшного" стреляли из единственного уцелевшего орудия. Через несколько минут "Страшный" пошел ко дну.

Узнав, что "Страшный" не вернулся из разведки, Макаров послал ему на помощь крейсер "Баян". Увидев идущий крейсер, японские корабли стали уходить. Но "Страшный" уже не удалось спасти. "Баян" подобрал пятерых оставшихся из команды миноносца и направился в Порт-Артур.

Когда Макарову стало известно, что недалеко в море хозяйничает японская эскадра, он решил дать бой противнику.

Один за другим русские корабли выходили из гавани. Они выстраивались в колонну. Впереди всех шел флагманский броненосец "Петропавловск". Коренастая, богатырского сложения фигура Макарова с седой, развевающейся по ветру бородой виднелась на мостике.

Развив большую скорость, русские корабли пошли на сближение с противником. Но японские крейсера уклонились от боя и стали уходить. Русская эскадра пустилась вдогонку. В это время на горизонте показались еще вражеские корабли. Теперь силы противника втрое превосходили силы русской эскадры. Макаров изменил тактику. Он повернул к Порт-Артуру, чтобы сразиться с врагом под прикрытием береговых батарей.

Корабли были уже недалеко от гавани. Как вдруг раздался страшный взрыв, и все увидели над "Петропавловском" столб огня и дыма. Броненосец стал быстро крениться набок, перевернулся и затонул. Все произошло за полторы минуты. Когда к месту катастрофы подошли другие корабли, они увидели лишь плавающие вокруг обломки и державшихся за них окоченелых людей. Из семисот тридцати человек, находившихся на "Петропавловске", удалось спасти восемьдесят. Макарова среди них не было.

С быстротой молнии ужасная весть облетела Россию. Все передовые люди страны тяжело переживали утрату. Столько погибло людей и вместе со всеми - тот, чье имя с любовью и надеждой произносилось в России! Матросы, которые так любили Макарова, говорили:

- Что "Петропавловск"! Макаров погиб - голова пропала!

В тот же день о гибели Макарова узнали в Петербурге.

Алексей Николаевич услышал об этом в Морской академии. Он был потрясен случившимся. Неужели это истина? Погиб Макаров! Не стало друга, не стало борца! Тот, кто всегда служил примером беззаветной любви к Родине, кто неустанно боролся с косностью и отсталостью, кто всю свою кипучую энергию отдавал на возрождение русского флота, тот, кого он любил с детства, перестал мыслить, перестал жить. В это трудно было даже поверить. И как зло судьба надсмеялась над ним! Погибнуть на том самом "Петропавловске", над моделью которого они вместе работали, недостатки которого видели, о них говорили - и не могли ничего изменить.

Нет, здесь не говорить - кричать, драться нужно. Чтобы не погибли еще десятки, сотни и тысячи жизней. Борьба в открытую, жестокая борьба - вот что будет лучшим памятником погибшему Макарову.

Сразу же Алексей Николаевич пошел к председателю Морского технического комитета. Он убеждал и требовал, чтобы во имя спасения кораблей и жизней срочно приняли меры по непотопляемости.

Снова было назначено заседание.

Вечером 7 апреля собралось все высшее морское начальство. Были приглашены командиры и офицеры кораблей, готовящихся к отплытию на Дальний Восток, на войну с Японией.

Заседание открыл председатель Морского технического комитета и предоставил слово Крылову.

И опять, как и в прошлые заседания, Алексей Николаевич напомнил собравшимся, что живучесть корабля есть его основное качество. Почему же пренебрегают им? Почему ставят под угрозу корабли, а с ними десятки, сотни и тысячи жизней?

Он напомнил о своих таблицах непотопляемости и сказал, что прошло полтора года с тех пор, как он впервые представил их в Комитет. Однако до сих пор не отдан приказ о введении их во флот. Корабли готовятся к отправке на войну. Недалек тот день, когда они покинут Кронштадтскую гавань. Приняты ли меры к обеспечению непотопляемости?

Нет.

- Почему же главный инспектор кораблестроения до сих пор тормозит дело? - гневно спрашивал Алексей Николаевич. Он теперь называл не только факты, но и имена. Он умел прямо в глаза говорить правду. Это отличало его всю жизнь. Он был не из тех людей, которые боятся затронуть стоящих выше по лестнице чинов и званий.

- Надо ли ждать заключения главного инспектора кораблестроения или немедленно рубить ненужные переборки? Надо ли ждать возвращения флота с войны или теперь же приступить к увеличению боевой жизнеспособности судов применением предлагаемых мною мер? Продолжать ли обсуждение о моих таблицах или приступить к их составлению и снабжать ими уходящие суда? Оставить ли по-прежнему живучесть на последнем плане или поставить на первый? Вот те вопросы, которые надо решить сегодня же, - говорил Крылов в напряженно притихшем зале. - Невольно возникает еще вопрос: как могли произойти такие несоответствия в конструкции судов? На это я отвечу словами доблестного адмирала, всю жизнь боровшегося против кораблестроительной рутины: "Мало ли на судах очевидных несообразностей по части непотопляемости, но попробуйте бороться, и вы увидите, как бессильны ваши труды".

Я это вижу, но тем не менее я решил бороться по мере своих сил, ибо считаю непотопляемость корабля первейшим его качеством и верю, что в этой борьбе с рутиной вы, господа адмиралы, господа командиры, господа офицеры, поддержите меня вашей властью, вашим авторитетом, вашим словом.

Так закончил Крылов свое выступление. Он открыто объявил борьбу рутине в кораблестроении и призывал передовых людей флота поддержать его в этой борьбе.

Как и после того памятного доклада вместе с Макаровым, желающих выступить не оказалось.

А через несколько дней Крылову был объявлен выговор по флоту "за резкий тон и недопустимые в служебном докладе выражения".